Прерванная юность

Андреев Олег Андреевич

– Ее нужно накрыть чем-нибудь. Я схожу, поищу.

– Она же сказала, уходить отсюда!
– Настя ринулась следом, увлекая за собой Олю.

– Нет, подождем до обеда, может, мальчики придут. Мы уйдем, а кто присмотрит здесь,

– в голосе Вали девочки уловили раины нотки.

Дети вернулись к пионервожатой, принесли зеленоватый кусок брезента. Девочки накрыли Раю грубой тканью и стояли на месте, не решаясь отойти.

– Ну, идем, посмотрим, может, найдем съестного, - через час сказала Валя.

В

продуктовой кладовой, как назвала полку в углу сарая Рая, посчитавшая, что здесь холоднее, чем в доме, лежали две буханки хлеба, три пшеничных батона и мясные консервы. Сначала дети не решались взять. Им было непривычно хозяйничать без Раечки, совестно брать без спроса еду.

– Немножко съедим, а, если спросят, скажем, что мы взяли. Это будет по-честному?
– Оля вопросительно смотрела на подруг.

– Думаю, нас не заругают, ведь, мы же еще ничего не ели с вчерашнего вечера, - сказала Настя.

– Ладно, я скажу, что очень хотели есть, - Валя взяла один батон, и дети направились к беседке, чудом уцелевшей от налета.

Они перекусили белым хлебом и остались сидеть в ожидании мальчишеской группы. Хотя было страшно и одиноко, а время, как назло, тянулось очень медленно, но досидели до обеда. Никто не появился в лагере.

– Может, никто не знает, что нас бомбили?
– предположила Настя после того, как вновь перекусили в сухомятку.
– Нужно сообщить.

– Как?
– Валя вышла из беседки и оглядела развалины заимки.
– Телефона нет, вблизи ни деревни, ни города. Рая говорила, что заимку построили недавно и в стороне от дороги.

– Тогда нужно решать: на месте ждать или уходить?
– сказала Настя.
– Мы не можем ночевать здесь.

– А в сарае даже двери нет, нас любой волк загрызет!
– испугалась Оля.

– Уходим, девочки!
– решилась Валя.
– Настя правильно сказала.
– Мы и правда не можем оставаться здесь, выйдем к дороге, по ней доберемся до ближайшего села, расскажем все и позвоним своим.

И девочки покинули лагерь в чем были одеты: в спортивных трикотажных костюмах и кедах. Они быстро шагали по лесной единственной тропке, ведущей к большаку, уходили подальше от места трагедии, ближе к людям.

Валя, Настя и Оля остановились на обочине автомобильной дороги. Навстречу по всей ширине большака двигался нескончаемый поток людей, повозок и урчащих автомобилей. Женщины держали на руках маленьких детишек. Мужчины тащили на себе мешки, коробки и корзины. Подводы забиты скарбом, среди которого сидели старухи и дети.

Никто не обращал никакого внимания на трех девочек с белыми панамками на головах, которые растерянно смотрели на людской муравейник.

– Тетенька!
– обратилась Валя к женщине, которая остановилась напротив девочек, поправить мешок за плечами.
– Куда идут все?

Женщина удивленно оглядела детей.

– Вайна, дзетачк! Немцы дуць за нам, вось, мы бяжым ад х, куды вочы глядзяць, як мага далей. А, вам куды трэба-то?

– Большая Берестовица!
– ответила Валя.

– Военный гарнизон, тетенька!
– добавила Настя.
– Там наши родители.

– Далёка! Тольк нельза вам туды. Немец там жо. Усе сышл або б'юцца з м да смерц. дзце з нам Баранавчы, а там вдаць будзе, дзетк!
– женщина снова влилась в поток беженцев.

– Наше войско побили крепко!
– крикнул какой-то мужчина, услышав разговор.
– Кто утек в леса, кто отступил, кто воюет еще, не понять, кто - где, но нельзя туда вам, немец убьет. Сейчас осталась для всех одна дорога - на восход.

– Я не пойду от мамы с папой никуда, - заплакала Оля.
– Они приедут сюда, а нас нет.

– Оля, пожалуй, права, - сказала Настя, обнимая рыдавшую подругу.
– Куда мы пойдем одни? За нами обязательно придут люди.

– Да, ладно тебе реветь, Оля! Настя, скажи ей, чтобы успокоилась. Мы вернемся и будем ждать на заимке, раз нельзя позвонить домой. Идем!

Девочки снова вышли на лесную тропу.

– Там хотя бы хлеб остался, а здесь, что?
– сказала Настя.

Вскоре подружки ступили на поляну, откуда ушли. Все еще дымили прогоревшие развалины дома. В стороне высился скособоченный сарай, а в дали виднелся брезент, под которым лежала любимая пионервожатая. Все было, как прежде, но вместе с тем, что-то изменилось.

Девочки нерешительно топтались на месте, пытаясь сообразить, что насторожило их.

– Я знаю, - зашептала вдруг Оленька.
– Кто-то снял флаг, взгляните сами.

– Точно! Он не мог упасть, - сказала Настя. Школьницы переглянулись. Кто-то был здесь недавно.

– Немцы?
– вскрикнула Оля.

– Ты же видела сама, что на дороге их не было. Может, воры приходили, - предположила Настя.

– Обе не болтайте чепухи! Слышите?

Кто-то за сараем переговаривался, оттуда доносились приглушенные мужские голоса.

– Наши!
– обрадовалась Оля и рванулась к сараю. Валя едва успеха перехватить девочку за руку:

– Тише ты, оглашенная! Сначала посмотрим, что за люди.

Девочки подошли к сараю и выглянули из-за угла. Двое мужчин в гражданской одежде копали яму возле стройной березки. Один из них, черноволосый, высокий и худощавый, резко обернулся и заметил детей. Он воткнул лопату в желтую кучку земли на краю ямы и что-то сказал пожилому, кряжистому напарнику. Тот прекратил работу и рассматривал девочек, которые нерешительно вышли из укрытия.

– Это ваши товарищи?
– худощавый кивнул на дымящиеся головешки.

– Да, и Рая лежит там!
– громко сказала Валя, показывая на противоположную сторону поляны.
– Она умерла от ран.

– Видели!
– буркнул мужчина постарше.
– Немцы на флаг напали, думали, что военная застава. Мы его убрали от греха подальше. Подойдите ближе, расскажите, кто вы и, что делаете в лесу.

Обрадованные девочки, перебивая друг друга, рассказали о себе.

– Время нашли, по лесам шастать!
– недовольно сказал кряжистый мужчина.