Преследование
Шрифт:
Амелия хлопотала на кухне в компании Джейн, ее тети Мэгги и Гарольда. Рукава Амелии были закатаны, на ней был надет все тот же передник, который она носила весь день. В этот самый момент Амелия как раз заглядывала в духовку, чтобы проверить состояние четырех запекающихся цесарок. Но при звуке голоса Ллойда сердце Амелии неистово подпрыгнуло, и она обернулась.
Амелия поймала себя на том, что невольно расплывается в широкой улыбке. Люсиль дома! Как же она скучала по малышке…
И разумеется, Амелия всегда была счастлива видеть маму.
Она стала снимать передник.
— Ужин будет подан через час, Ллойд.
Слуга прошел в глубь кухни.
— Очень приятным, — ответил он, приветствуя тетю Джейн.
Амелия собиралась лишь проконтролировать приготовление ужина для Гренвилла и мальчиков, но, сказать по правде, готовить она любила так же, как всегда с большим удовольствием заботилась о своей семье — вот и сейчас заботы о семье Гренвилла доставляли ей истинное наслаждение. Амелия знала, что не должна вмешиваться, но не удержалась и сказала Мэгги:
— Если вы смешаете соль, перец и тимьян с панировочными сухарями, фасолевая кассероль станет особенно вкусной.
Взглянув на нее, Мэгги ответила:
— Прекрасная идея, мисс Грейстоун.
Обрадовавшись тому, что Мэгги не стала с ней спорить, Амелия добавила:
— И возможно, нам стоит вынуть цесарок из духовки и дать им некоторое время остыть.
Она не хотела передерживать птицу в духовке. Амелия уже успела объяснить Мэгги, как сделать соус из коньяка и малины, подаваемый к дичи дополнительно.
Мэгги улыбнулась Амелии и приказала Гарольду вынуть цесарок.
— Я скоро вернусь, — на ходу бросила Амелия, не в силах унять бешено колотящееся сердце. Этого момента она с нетерпением ждала весь день. Она так сильно скучала по Люсиль, словно та была ее собственной дочерью…
Миссис Грейстоун с Гарреттом и миссис Мердок стояли в вестибюле, мамины глаза изумленно округлились при виде окружающей роскоши. Миссис Мердок держала на руках Люсиль. Уильям и Джон спустились вниз, чтобы поприветствовать их. Джон сгорал от нетерпения поделиться новостями с синьором Барелли, рассказать ему о предпринятой днем прогулке по Пикадилли, в то время как Уильям внимательно смотрел на свою сестру.
— Она улыбается мне? — спросил мальчик.
У Амелии упало сердце. Гренвилл исчез куда-то после полудня, и она решила, что гораздо важнее взять мальчиков на прогулку, чем продолжать налаживать быт. Они долго глазели на витрины, купили кое-какие сладости в кондитерской и посидели на скамейке в парке, наблюдая за элегантными прохожими. Амелия от души наслаждалась каждым мгновением, проведенным в компании мальчиков.
Ей стоит быть осмотрительнее, подумала Амелия, иначе она всем сердцем полюбит мальчиков и эту маленькую девочку. В конце концов, они не были ее детьми, она была для них лишь другом и экономкой. Амелия понимала, что расплата еще предстоит. И все-таки им с Гренвиллом стоило уже сейчас сесть и кое-что обговорить. Они еще не обсудили учебу мальчиков и другие их занятия, не поговорили о Люсиль и ее будущем.
— Мама! — радостно вскричала Амелия, бросившись к ней через всю комнату и крепко обняла ее. — Наконец-то ты здесь! Как прошла поездка?
— О, все прошло очень славно, Амелия, но, подумать только: неужели мы действительно остановимся здесь? — воскликнула мать, с восхищением рассматривая огромную хрустальную люстру.
— Да, — подтвердила, улыбнувшись, Амелия и перевела взгляд
Амелия не обсуждала с Гренвиллом условия их проживания, так что выбрала для мамы самую маленькую гостевую спальню в конце коридора, расположенную в восточном крыле. К этой комнате примыкала другая маленькая спальня, которую Амелия заняла сама. Эти спальни едва ли могли сравниться по роскоши обстановки с комнатой, которую ей выделили в самом начале, однако они были гораздо комфортнее, чем спальни в их собственном доме.
— Не могу дождаться, когда же увижу свою комнату! — взволнованно воскликнула миссис Грейстоун.
Сегодня она пребывала в ясном сознании, подумала Амелия, поворачиваясь к миссис Мердок:
— Как поживаете? Как малышка?
Миссис Мердок передала ей ребенка.
— Она — прекрасная путешественница, мисс Грейстоун. Правда, время от времени она немного капризничала, но главным образом спала.
Амелия прижала Люсиль к груди. Теперь новорожденная бодрствовала и с явным интересом смотрела на Амелию большими голубыми глазами.
— О, как же я по ней скучала! — Амелия покачала крошку на руках и улыбнулась. — Я места себе не находила от беспокойства. И теперь так рада слышать, что поездка обошлась без происшествий!
— Она — маленький ангел, — с чувством произнесла миссис Грейстоун.
В этот момент к ним подошел Ллойд:
— Я хочу поблагодарить вас за организацию ужина, мисс Грейстоун.
— Не за что, рада была помочь. Если не возражаете, я бы хотела ежедневно присматривать за приготовлением еды для семьи, — предложила Амелия. Они оба знали, что в обязанности экономки не входил подобный контроль. Задача Амелии сводилась исключительно к управлению домашним хозяйством. — И все комнаты в этом доме проветрены и убраны. Думаю, вы будете довольны.
Ллойд, похоже, вздохнул с облегчением:
— Я доволен — и не возражаю, если вы будете ежедневно контролировать наше меню. Леди Гренвилл делала это лично. Пойду проведаю его светлость. Перед ужином он предпочитает посидеть с бокалом вина в своем кабинете.
Выходит, именно там и скрывался Гренвилл? Амелия не видела его с самого утра. Скоро следовало подавать ужин, обещавший быть просто восхитительным. Амелия решила, что будет ужинать с мамой отдельно, в их комнатах. А еще позволит слугам лечь спать только после того, как убедится, что на кухне безупречно чисто. Но пока Амелии хотелось провести какое-то время с Люсиль. Она надеялась, что сможет покормить ее. Амелии казалось, что стоит ей хоть на минутку присесть, как усталость тут же навалится на нее, но сейчас она была полна энергии.
Амелия посмотрела на девочку. Она уже искренне любила малышку. Да и как можно было не обожать это крошечное, оставшееся без матери дитя?
У Люсиль не было матери, и Амелия понятия не имела, кто приходился девочке отцом. Формально им считался Гренвилл. Под крышами многих аристократических домов обитали один-два незаконных отпрыска. В подобных ситуациях другой супруг, как правило, притворялся, что это его ребенок, тогда как весь мир знал правду. Интересно, намеревался ли Гренвилл растить Люсиль как свою собственную дочь? Или собирался связаться с ее отцом — если, конечно, знал, кто им был? Думал ли Гренвилл хотя бы раз о Люсиль и ее будущем?