Преследуя Аделайн

Карлтон Х.Д.

Если бы меня было так чертовски легко убить, я бы уже давно был мертв. Эти шрамы — тому доказательство.

После нашей стычки мы со сломанной куклой решили пока объединиться. Поскольку Марк решил взять дело в свои руки и попытаться похитить и поработить мою девочку, я решил, что его больше не стоит оставлять в живых. Две секунды, которые потребовались ему для заговора против Адди, были равносильны написанию его имени в смертной записке.

У него нет шансов на жизнь.

Итак, мы вырубили их четверых. Кукла сказала, что отведет их куда-нибудь, где гости их не найдут,

и встретимся в полночь, чтобы получить мои ответы и покончить с ними навсегда.

Клэр, конечно, была свидетелем всего этого, и кукла отправила ее в бега. Я не мог ничего сделать в тот момент, когда у меня было четверо мужчин, но как только я вышел из этого дома с привидениями, приказал одному из моих людей найти ее и отвести в безопасное место.

Проще говоря, Клэр — женщина, подвергшаяся насилию, которая заслуживает спокойной жизни. Но она также стала свидетельницей преступления, и я не могу позволить ей рассказать об этом кому-то.

После этого я сразу же отправился на поиски Адди и следил за ней все это время. Я позволил ей развлекаться, посещать все дома с привидениями и жуткие карнавальные палатки, кататься на аттракционах, а сам тихонько держался позади нее, вне поля зрения. Я следил за тем, чтобы никто даже не посмотрел на нее без последствий.

— Где они? — спрашиваю я, возвращая взгляд на странную девушку. Кровь уже забрызгала ее белую ночную рубашку. Я вскидываю бровь, но ничего не говорю.

Она кивает в сторону лестницы.

— Наверху, в моей игровой комнате.

Она начинает вести меня вверх по лестнице, но останавливается и смотрит в фойе, кажется, на что-то уставившись. Но я ничего не вижу.

— Оставайся здесь, пока я не позову тебя наверх, — говорит она, все еще глядя в пространство. Я опускаю бровь, пытаясь понять, с кем, черт возьми, она разговаривает. Она делает паузу на мгновение, прежде чем сказать: — Я справлюсь сама, — и продолжает подниматься по лестнице.

Ну, это чертовски неловко. За эти годы я попадал во множество интересных ситуаций. По-настоящему интересных ситуаций. Но эта попадает в самый верх списка.

Прочистив горло, я спрашиваю:

— Итак, в чем дело?

— Что это значит? — огрызается она.

— Те люди, с которыми ты разговаривала, я им не нравлюсь? — спрашиваю я, в моем тоне заметно веселье. Я все еще не совсем понимаю, что с ней происходит. Может, она под кайфом от наркотиков, может, психически больна, а может, видит духов или еще какую-нибудь хрень.

— Мои приспешники? Нет. И они тебе не доверяют.

Ее приспешники? Какого хрена эта девушка вообще видит? И они должны быть ее помощниками или что-то в этом роде?

— Ты сказала им, чтобы они оставались внизу и что ты справишься сама? — спрашиваю я. — Они тоже не поднимутся?

Она останавливается на ступеньках, поворачивается ко мне и выкидывает руку, чтобы указать мне за спину.

— Ты видишь, как они идут позади тебя?

Я даже не поворачиваюсь, чтобы посмотреть. Там никого не будет. Кроме нас двоих и четырех мужчин наверху, в этом доме больше никого нет.

Я ухмыляюсь.

— Нет.

— Тогда вот твой ответ! Мне не нужны мои приспешники, чтобы защитить

меня от тебя. И раз уж ты здесь, я подумала, что они могут пересидеть это время, — нетерпеливо объясняет она.

Итак, она психически больна. Понятно.

— Ах.

— Ах? — повторяет она, пораженная. — Что это значит?

— Это значит, что ты чертовски безумна, девочка. Где опять эти демоны, или как ты их там называешь? — спрашиваю я, мой собственный тон становится резким.

Мне хватило пяти секунд, чтобы перестать обращать внимание на то, что она видит. В конце концов, это не влияет на меня, так что сейчас мне на это наплевать. Если она хочет представить, что за мной по пятам идут гигантские говорящие бананы с вилами, то я буду ей потакать, пока у меня есть время для общения с четырьмя мужчинами, которые ждут меня наверху.

Когда она вводит меня в комнату, они тут же начинают кричать. Извиваются, как черви, пойманные на крючок. Я не могу сказать, кричит ли Марк, потому что думает, что я собираюсь помочь ему или убить его, но полагаю, что собираюсь сделать и то, и другое. Помочь ему искупить грехи, а потом убить его за это.

— Они тебя знают? — спрашивает кукла, и я хмыкаю в подтверждение, рассматривая их внешность и сломанные кости.

Остальные трое мужчин смотрят на меня, как на бугимена. И это в роли Зака, самодельного миллионера. Подождите, пока я скажу им, кто я на самом деле — уверен, их лица будут похожи на лица Каспера.

Мне нужно узнать только о двух вещах. Узнать, где проводятся ритуалы и как туда попасть, и выяснить, охотится ли Общество за Адди. Все остальное меня больше не волнует.

— Ты уверена, что их никто не слышит?

— Я делаю это постоянно, — просто отвечает она. Я осматриваю ее краем глаза, изучая ее с ног до головы.

— Ты часто убиваешь людей?

Она маленькая, но драться умеет. И судя по почти постоянному убийственному блеску в ее глазах, меня это не удивляет.

Она пожимает плечами.

— Только демонов.

Я не могу сдержать ухмылку.

— Ты называешь себя Истребительницей демонов?"

Она фыркает и топает ногой, как ребенок, которым она нарядилась.

— Это не смешно. — Не соглашаюсь я.

Но вместо того, чтобы спорить, я возвращаю свое внимание к делу.

Как и ожидалось, как только я срываю скотч с его рта, он начинает молить о пощаде. И как только я говорю Марку, кто я на самом деле, с его покрасневшего лица мгновенно стекает вся кровь, пока его кожа не становится пепельно-серой. Лица остальных трех мужчин меняются, они смотрят на меня, как на мрачного жнеца.

Я улыбаюсь.

Я и есть гребаный мрачный жнец.

Я игнорирую напоминания Марка о том, что мы были друзьями, и его жалкие попытки переложить вину на своих деловых партнеров, ссылаясь на собственную невиновность.

Меня не удивляет, что он так легко перекладывает вину на других. Он эгоист, самовлюбленный и полный имбецил. И судя по выражению лица расстроенных мужчин, сидящих рядом с ним, они сейчас тоже не слишком высокого мнения о нем.

За то короткое время, что я знаю Марка, я обнаружил, что не так уж много его коллег так думают.