Преследуя нас

Мэи?сен Кэт T.

После окончания фильма мы как-то застряли на просмотре рекламных роликов, пока Чарли не захотел купить паровую швабру. Серьезно, даже я хочу швабру, а это говорит о многом, поскольку у меня уже есть пылесос.

Я сижу там, прижавшись к своему лучшему другу. Как будто ничего не изменилось, но все изменилось.

Я знаю, что жизнь будет другой.

Когда я смотрю на нее, я замечаю, как она изменилась.

Кроме того, что я выгляжу как сумасшедший, она сияет, а ее улыбка безупречна. Она смотрит на меня и подмигивает.

Шарлотта счастлива. Теперь я наконец-то понимаю, что значит, когда люди говорят, что счастье другого человека необходимо для твоего собственного. Это заставляет меня думать, что, может быть, мне стоит еще раз попробовать с Мигелем. Я имею в виду, он был счастлив, потому что пришел. Я должен быть счастлив, потому что он счастлив. Мое тело замирает, когда я снова думаю о весельчаке.

— Ты в порядке? Проглотил что-то плохое? — невинно спрашивает Чарли.

Я разражаюсь отвязным смехом, чуть не подавившись своим вонтоном. Это мне на руку.

— Вообще-то, да. Давай я расскажу тебе о моем вторничном вечере, но сначала окуни вонтон прямо в этот уксус, смешанный с рыбным лимонным соусом.

Она следует моим указаниям, морщит лицо и высовывает язык, когда понимает, насколько это плохо. Схватив воду, она пытается смыть это, но в итоге на мгновение начинает полоскать рот.

— Черт, Рик, это было…, — она прокашлялась, — это было чертовски кисло.

— Так, теперь, когда ты это попробовала, позволь мне рассказать тебе о моей ночи с Мигелем…

Двадцать вторая глава

Лекс

Наши первые две недели в качестве пары — это чистое блаженство, ну, по крайней мере, я так себе говорю. На самом деле мы спорили по самым пустяковым поводам, но споры приводят к одному, и единственному, что у меня на уме — горячему, зашкаливающему по животным качествам сырому сексу. Такой секс, который ничего не делает, чтобы ослабить мою эрекцию. Если вообще, это заставляет меня хотеть все больше и больше, до такой степени, что мне приходится напоминать себе, что мы все еще должны функционировать как человеческие существа за пределами квартиры.

Это не первый раз, когда я жил с женщиной, но восемь лет жизни в холостяцкой квартире заставили меня смириться с этим. Я не неряха, совсем наоборот, на самом деле. Я очень дотошный, и, как оказалось, Шарлотта тоже. Проблема в том, что у нас разные взгляды на вещи, и мы не всегда понимаем друг друга.

— Туалетная бумага должна лежать лицом вперед, поверх, — утверждает она.

— Я не согласен.

— С какой стати она должна быть под?

— Потому что так выглядит аккуратнее.

Она смотрит на меня, спор далеко не закончен. Политика в ванной комнате не горяча, хотя Шарлотта, стоящая там в майке, демонстрирующая свои эрегированные соски и симпатичные трусики — это да, что привело к тому, что я трахнул ее перед зеркалом, и так прошел понедельник.

Во вторник мы решили поесть в Макдональдсе,

к моему ужасу. Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз ел дешевый фастфуд. Шарлотте хочется есть все подряд, и я, будучи отличным мужем, чтобы она не чувствовала себя плохо, ем то же, что и она.

— Я только что видела, как ты макал свою картошку в шоколадное мороженое? — задыхаясь, она ждет моего ответа с явным выражением отвращения на лице.

— Да, мы с Адрианой делали это в детстве.

— Это отвратительно! Картофель фри и молочные продукты?

Я макаю туда самородок, и взгляд отвращения усиливается.

— Лекс! Кто так делает? Спорим, что ты единственный, кто так делает? Докажи мне, что это делает кто-то еще?

— Если я докажу, ты перевернешь туалетную бумагу в мою сторону?

— Я настолько уверена, что да, мы можем перевернуть туалетную бумагу по-твоему.

Я достаю телефон и набираю в Гугле жареное мясо в сарафане. Появляется видео за видео. Я нажимаю «play», и очень раздраженная Шарлотта хмыкает: — Неважно.

Я выиграл битву за рулон туалетной бумаги, компульсивный аккуратный фрик метафорически сидит в своей куртке с трубкой и тапочках. Это также приводит к тому, что я слизываю шоколадную помадку с ее эрегированных сосков. Я не слышу от нее никаких жалоб, только два кричащих оргазма.

В среду у нас первая официальная ссора настоящей пары. После долгих уговоров Шарлотта соглашается пойти со мной на поиски квартиры, так как нам нужно что-то побольше. Мы обсуждаем, не стоит ли нам переехать в пригород, но оба наших офиса находятся в городе, так что это имеет смысл с точки зрения удобства передвижения.

Удивительно, но почти сразу же появляется идеальный вариант, и я готов сделать предложение. Квартира расположена на Пятой авеню, редкая находка с шикарным видом на Центральный парк.

Держа руку Шарлотты в моей, она ходит по квартире с открытым ртом. Должен сказать, что она впечатляет, как и ценник в тридцать пять миллионов долларов.

— Можем ли мы себе это позволить? — Шарлотта шепчет рядом со мной, — Я имею в виду, я могла бы продать свою квартиру так же хорошо, как ту, что в Коннектикуте, но я не думаю…

— Шарлотта, мы ничего не продаем, — говорю я ей, — И да, мы можем себе это позволить.

— Но… я хочу внести свой вклад. Я не хочу быть нахлебницей у тебя.

Я опускаю голову, покачивая ею с легким смешком: — Шарлотта, это должно быть наименьшее из твоих беспокойств. Если тебе это нравится, это наше, хорошо?

Мы продолжаем осмотр дома и останавливаемся в большой кухне.

— Кухня полностью оборудована всем необходимым для профессионального повара. Я полагаю, мистер Эдвардс, у вас будет постоянный шеф-повар? — спрашивает Анита, риэлтор.

— Да, а также домработница с проживанием и, возможно, няня, — смело отвечаю я.

— Что? — спрашивает Шарлотта, ее голос высок.