Преступление Гаррарда
Шрифт:
— Почему вы так добры ко мне? — спросил он внезапно.
— Думаете, что я добра к вам? И все же бываете недовольны.
Его сердце забилось сильнее, голос зазвучал резко, и в глазах вспыхнула страсть.
— Да, недоволен. Я хочу большего. Но, скажите, почему вы обратили на меня внимание? Почему любезны со мной? Ваш муж обладает всем, что нравится женщинам и чего нет у меня.
— Не будьте так скромны. Вы обладаете по меньшей мере одним достоинством.
— А именно?
— Вы умны, способны,— а это ценят все женщины,—
— Да, зарабатываю много и буду зарабатывать еще больше. Охотно поделюсь с вами.
Он склонился к ней. Его слова произвели магическое действие. Если бы он заговорил о любви, она тотчас же оттолкнула бы его. Но он сказал как раз то, что желала услышать, и она поддалась.
Мысль о неограниченном кредите в банке возбудила ее больше, нежели это могли бы сделать страстные уверения. Он опустился перед ней на колени, и она обвила руками его шею. В следующее мгновение поцеловала бы его, но внезапно быстро откинулась назад и оттолкнула. Он заметил ее испуг и, побледнев, вскочил. На пороге комнаты стоял Гарвей.
8
Мильдред первая оправилась от испуга. Она была более раздосадована, чем перепугана. Страх лишил Фардаля голоса.
— Гарвей, я… мы не слышали, как ты вошел.— Он подошел ближе, пристально взглянув на Фардаля.
— Я не видел причины предупреждать о своем приходе. Мне сказали внизу, что Фардаль здесь и что ты просила меня зайти.
Он подошел к двери и широко распахнул ее.
— Убирайтесь вон! — обратился он к Фардалю.
— Уверяю вас, Гаррард…
— Убирайтесь вон. Не нуждаюсь в ваших объяснениях. Уходите отсюда и по возможности скорее.
Герберт Фардаль ушел, дрожа всем телом, не попрощавшись с Мильдред. Гарвей запер за ним дверь и опустился в кресло, предварительно позвонив.
— Не думал, что ты увлечена им.
— Не понимаю, что хочешь этим сказать. Он забылся на минутку: это случается с мужчинами. Он пожалел меня.
— Пожалел?
— Ну конечно,— с возмущением сказала она.— Ведь ты довел меня до нищенства.
— Ах так! Ты обо всем уже рассказала…
— Да он и так был осведомлен об этом. Сказал мне, что ты просил у него взаймы.
Гарвей вздрогнул. Борьба, которую пришлось вести днем, утомила его, а замечание Мильдред причинило боль.
— Я был у него по делу. Фардаль банкир. Давать взаймы — не его профессия. С какой стати он является в твой салон так поздно вечером? В каких вы отношениях?
— Мы хорошие знакомые. Поужинали вместе у Ритца, и я просила зайти на полчаса. Хотела попросить у него помощи.
— Тебе не нужна ничья помощь.
— Не думаю. После того, как ты, которого все считают богатым человеком, попросил ожерелье и купчую, сразу поняла, каково положение дел.
Он никогда не ухаживал за другими женщинами. И жена тоже не позволяла никакого флирта, что было редкостью в их кругу. Наряды и выезды заполняли всю ее жизнь. История с Фардалем была, по-видимому, несерьезна. Он подумал, не сам ли виноват в ее равнодушии и недостатке сочувствия к нему. Не сделал ничего, чтобы быть к ней ближе. И даже о грозящей им катастрофе он поведал ей слишком мало.
— Мильдред,— начал он.— Может быть, я был недостаточно откровенен. И был неправ, требуя твоей помощи.
— Это было чудовищным эгоизмом.
Ее ответ звучал не особенно ободряюще, но он продолжал.
— Вероятно, это произвело на тебя ужасное впечатление. Но забудем об этом. Мне удалось уже раздобыть деньги.
— Каким образом?
— Я одолжил ценные бумаги, которые банк принял как гарантию.
— Одолжил?
— Да, Но, говорю откровенно, рискую очень многим. Во всяком случае, это единственный шанс выйти из затруднения.
— Ведь ты ничего не понимаешь в коммерции, запутаешь дела больше прежнего.
— Мне недостает практических знаний, но есть коммерческие способности, которые не имел еще случая применить. Отец был талантливым дельцом, а наследственность играет большую роль.
Она равнодушно взглянула на часы.
— Итак, что ты хотел сказать? Я хочу пораньше лечь. Завтра бал.
— Я участвую в трудной борьбе и хотел просить о нравственной поддержке, которую муж вправе требовать от жены.
— Это что за новости?
— Может быть, ты не считаешь это нужным, скажи прямо, и я не буду больше надоедать. Но не согласишься ли все-таки мне помочь?
— Каким образом? Отдав ожерелье и купчую?
— Вовсе нет. Я уже сказал, что отказался от этой мысли. Дело в следующем: для спасения фирмы решился на крупную спекуляцию. Моей главной опорой является кредит, который по-прежнему стоит непоколебимо. Все конечно, знают о понесенных нами убытках, но полагают, что при нашем богатстве это не имеет особого значения. Этот кредит — основа моего предприятия. Я должен во что бы то ни стало сохранить его. Во время борьбы все должно идти, как обычно. И в этом ты можешь помочь. Я вынужден оставаться некоторое время вдали от общества, но хочу, чтобы ты часто выезжала и принимала у себя. Мы никогда не оповещали о наших приемах в газетах. Пожалуйста, позаботься, чтобы на будущее это правило было отменено. Пусть все знают, что платье для ближайшего бала ты получила из Парижа воздушной почтой. В конце следующей недели ты дашь ужин.
— Подумал ли ты, что все это стоит денег?
— Греторекс выдаст тебе, как обычно. А вот еще 500 фунтов. Не хочу, чтобы ты нуждалась в деньгах. С другой стороны, должен соблюдать строжайшую экономию. Нам не нужно второго авто?
— Если ты собираешься разъезжать на извозчиках, нет.
— На следующей неделе продам своих пони и дом в Мелтюне.
— Это не раскроет твоего обмана?
— Нет. Я сказал, что отправляюсь с поло-клубом в Южную Америку, и поручил агенту подыскать в Мелтюне другой дом, который, разумеется, найду неподходящим.