Преступление Гаррарда
Шрифт:
— А если все-таки крах?
— Тогда мне все будет безразлично.
— Все?
— Если это не удастся, я исчезну.
— А что будет со мной?
— Я думаю, ты легко обойдешься без меня,— с горечью заметил он.
— Но материально?
— Ты не останешься нищей.
— Немногим богаче нищей. Ты возмутительно относишься ко мне. Твоей главной заботой должно было быть обеспечить меня.
Он задумчиво посмотрел на нее: лицо приняло жесткое выражение, ни единого слова сочувствия не проронили губы, ни единого слова одобрения его энергии. Она глубоко была убеждена в дурном исходе дела и думала только о своей судьбе.
— Это едва ли возможно. Если моя попытка удастся, тогда не о чем заботиться. Если нет, суд отберет у тебя все, что тебе дам.
Она презрительно рассмеялась.
— Неужели серьезно думаешь, Гарвей, что такой невежда, как ты, может в одно прекрасное утро появиться с пустыми руками в Сити и начать загребать деньги? Это все смешной блеф. И в этом я должна принять участие? В ближайшие же дни решу, что делать.
Она поднялась. Его взор следил за ней с вновь пробудившимся интересом. Ее гибкая фигура была очаровательна. Золотые волосы чудесно подходили к синим глазам. Она была, без сомнения, очень красивой женщиной. Но он понял, что их отношения окончательно порваны — она к нему совершенно равнодушна.
— Этот Фардаль,— сказал он,— не смеет больше являться сюда. Я распоряжусь, чтобы не принимали. Или ты сама это сделаешь?
Она посмотрела на него с ледяной усмешкой.
— Ты прав, я распоряжусь. Ты не думаешь, конечно, что этот человек интересует меня чем-нибудь, кроме своих денег?
— Конечно. Но этим он может заслужить твою благосклонность и с этой точки зрения опасен мне как супругу.
— В твоих устах это звучит почти оскорблением.
Он молча закрыл за ней дверь.
9
Через неделю цены начали подниматься, и никто уже не сомневался, что положение на рынке изменится. Беннет, многолетний представитель фирмы в Нью-Йорке, слыл чрезвычайно осторожным человеком и ежечасно телеграфировал в Лондон, прося расширения своих полномочий для дальнейших закупок. Гарвей неотступно поддерживал его. В пятницу вечером Греторекс вернулся в сопровождении одного из представителей и поспешно прошел в кабинет Гарвея. Взволнованный, он положил перед ним телеграмму.
— Замечательное предложение, сэр. Только что прибыло от Беннета. Если разрешите, я расшифрую телеграмму.
— Пожалуйста.
— Фирма «Мак Дермот» — одна из солиднейших кожевенных фирм Америки, которая экспортирует в Европу массу товара. Мы часто покупали у этой фирмы, но сделка, которую предлагают теперь, совершенно исключительна: она предоставляет в наше распоряжение на целый год весь свой запас. В течение года контракт может быть возобновлен на следующие 12 месяцев. У нас будет полнейшая монополия товаров этой фирмы.
— Хороший товар?
— Наилучший, сэр. Спрос на него огромен, но до сих пор он находился в руках различных фирм, и конкуренция была слишком велика. Если получим монополию, это дело разрастется до огромных размеров.
— Каковы их условия? Какой капитал нужно вложить в это и сколько придется платить еженедельно?
— Чудовищные суммы, сэр. Беннет не знает, что делать. Финансовая сторона дела беспокоит его. Что же касается остального, он усиленно рекомендует принять это предложение. Решение должно быть принято в 24 часа. Товар оценивается приблизительно в 100 000 фунтов.
— Каковы условия платы?
— Трехмесячные векселя и трехпроцентный учет.
— Телеграфируйте, что принимаем их предложение и я завтра же утром выезжаю в Нью-Йорк.
— Великолепная мысль, сэр! Нам нелегко будет без вас, но это крупнейшая сделка за последние годы.
Гарвей распрощался с агентом и, как только тот вышел, обратился к Греторексу.
— Насколько вижу, мы за все платим трехмесячными векселями, и счета в книгах разрастаются до огромных размеров. К 1-му поступают платежи от наших клиентов?
— Да, сэр.
— Итак, в настоящий момент наше финансовое положение достаточно солидно.
— Несмотря на то, что мы выплачивали огромные суммы наличными, сэр, думаю, что в конце месяца в состоянии будем уплатить в шесть раз больше.
— Отлично. Пусть кто-нибудь из конторщиков позвонит ко мне домой и прикажет слуге уложить чемоданы. Позвоните также в Кунардлайн и закажите каюту с ванной. Узнайте, когда отходит поезд к пароходу.
— Все будет сделано, сэр.
— Два-три раза в день телеграфируйте о вновь заключенных сделках и ценах дня. Вместе с материалом, который возьму с собой, это даст возможность оставаться в курсе дела… Если работа окончена, все служащие могут уйти. Я еще останусь здесь на некоторое время.
Кассир ушел. Гарвей занялся счетами. Раз или два его отрывали от работы, но постепенно шумное движение в здании замерло. Он продолжал работать, пока не наступила полная тишина. Наконец прервал работу, прислушиваясь к бою башенных часов. Пробило 10. Утомленный, но довольный, откинулся на спинку кресла. Он был всецело погружен в размышления о своем деле — в этих цифрах ему чудилось еще пеизведанная им романтика. Отдохнув немного, он встал, закурил папиросу, открыл дверь кабинета, посмотрел на ряд неосвещенных комнат — и его охватили воспоминания.
Воспоминания о трагическом происшествии, которое послужило опорой его теперешнему предприятию, которое с трудом оттеснял в область подсознания. За последние несколько дней он сделался предметом преклонения всех своих служащих, начиная с Греторекса и кончая последним носильщиком. В коммерческом мире усиленно заговорили о нем. Его считали крупным смелым спекулянтом, каким-то чудом. И что крылось за всем этим? Вор! Если случай до сих пор приходил ему на помощь и существование ассигнаций не было еще открыто, это был просто случай, не больше.