Преступление победителя
Шрифт:
Сарсин показалась ему ужасно усталой. Арин навестил кузину, когда остановился в Гэрране по пути из столицы, и испугался, увидев ее бледное лицо и синяки под глазами. Сарсин лишь усмехнулась:
— Все дело в еде.
— А что случилось?
— Продуктов не хватает, — вздохнула Сарсин и добавила, что устала не она одна, а весь народ.
— Все изменится, — пообещал Арин и объяснил, как спасти урожай хлебного ореха.
Кузина прикоснулась к тыльной стороне его руки в знак благодарности, а потом внимательно посмотрела на него блестящими глазами.
— Что же они с тобой сделали, — проговорила она.
— Ерунда,
Но Сарсин заплакала, и от этого Арину стало еще хуже. Он молча смотрел, как она вытирает слезы, и не знал, что делать. Уже потом Сарсин попросила:
— А теперь расскажи мне все.
И он рассказал о Кестрель. Арин перевел взгляд на черное зеркало моря и вспомнил произошедшие события. Они сидели в библиотеке, а не в гостиной, где до сих пор стояло фортепиано Кестрель. Но, даже не видя инструмента, Арин ощущал его присутствие. И хотя ему очень хотелось избавиться от этого чувства, большое и блестящее фортепиано упрямо напоминало о себе.
Сарсин слушала молча, а когда он закончил, нахмурилась:
— Как-то не похоже на нее.
Арин ответил холодным взглядом.
— Тебе, конечно, виднее, — исправилась кузина.
Он покачал головой:
— Я лгал себе.
Похоже, Арин заблуждался очень долго. В последний раз он оказался прав, когда заподозрил обман в щедром предложении императора заключить мир. Арин знал: в тот день его армия бы проиграла. Валорианцы уже пробили городскую стену. Но гэррани не сдались бы, сражались насмерть и перебили бы всех, кого смогли. А мирный договор подарил императору бескровную победу: он сохранил солдат, но все так же мог вытягивать ресурсы из Гэррана.
«Выбор за тобой», — сказала ему дочь генерала в тот день.
Тогда шел снег. Снежинки запутались в ресницах Кестрель. Арин думал, что бы произошло, если бы он протянул руку и смахнул их. Арин представлял, как снежинки тают на кончиках его пальцев. Теперь ему стало стыдно за такие мысли.
Корабль давно затих, на палубе было пусто, но Арин не спешил в каюту. Картины, которые проносились у него перед глазами, очень напоминали сны. Будто между сном, мечтой и ложью нет разницы.
Арин вздрогнул, когда за бортом плеснула хвостом рыба. Он не знал, сколько простоял здесь. Звезды на небе успели сместиться. Замерзший и усталый, Арин пошел в каюту.
Зима осталась позади. Поднялся ветер, развернувший и наполнивший паруса. Капитан-гэррани, который до войны считался легендарным мореходом, обрадовался. Корабль полетел по волнам.
Палубу залил теплый, как растопленное масло, солнечный свет. Арин снял поношенную куртку, принадлежавшую когда-то отцу, и решил, что больше не желает ее надевать.
Море приобрело зеленоватый оттенок и стало невероятно прозрачным. Под поверхностью воды скрывались целые новые миры, сновали туда-сюда косяки рыб. Однажды из воды выпрыгнуло странное существо с розовым зубчатым плавником на спине. Неведомый морской зверь издал полусвист-полукрик и скрылся под водой.
Рана на лице Арина затянулась. Стежки шва он удалил сам.
Корабль гэрранского губернатора уже далеко заплыл в восточные воды. Ветер, море и солнце прогоняли назойливые мысли. Но иногда случались странные видения. Одним жарким днем, когда солнце стояло высоко, Арину показалось, будто он видит на воде тень судна, которая вдруг начала плавно изгибаться и двигаться. Арин присмотрелся и лишь тогда понял, что под самым кораблем в глубине проплыло огромное морское животное. Все это время он смотрел и не понимал, что видит.
«Ты видишь то, что хочешь видеть», — вспомнил Арин слова Тенсена.
В памяти снова всплыл образ Кестрель. Может, есть такие раны, которым не зажить? Удары сердца гулко отдавались у Арина в ушах. Его снова затрясло от гнева.
«А может, Тенсен хочет, чтобы ты видел то, что нужно ему», — прошептал предательский голосок где-то внутри. Но даже думать так было несправедливо по отношению к Тенсену. Старик ведь с самого начала предупреждал Арина о том, как опасна его одержимость.
Теперь, по прошествии времени, Арин смог оценить — хоть и неохотно, скрепя сердце — ту честность, которую проявила Кестрель по отношению к нему. Она так долго пыталась объяснить ему, как обстоят дела. Сбежала и натравила валорианское войско на Гэрран. Сказала о своей помолвке. И — Арин поморщился при мысли об этом — осталась равнодушной к его ухаживаниям. Когда он спросил о войне на востоке, Кестрель не стала отрицать, что подсказала отцу идею с ядом. Арин помнил виноватое выражение ее лица.
Полуденное солнце молотом било по голове. Арин был даже рад: его мысли на жаре превращались в безликую массу, гладкую, как щит. Арин задумчиво покрутил на пальце кольцо Тенсена, но снимать не стал.
Корабль прошел через изумрудные воды дельты к городу восточной королевы. Дальше плыть было невозможно. Арин отдал кольцо капитану, завернув его в платок, к которому пришили бахрому с зашифрованным посланием.
Арин сообщал, что благополучно прибыл в город королевы. Что ж, он солгал из лучших побуждений. И потом, это почти правда, так зачем старику беспокоиться? А кольцо… «Я не хочу лишиться такого подарка», — говорили узелки на бахроме.
Арин закрепил на поясе кинжал Кестрель, который на самом деле предпочел бы потерять. В шлюпку он спустился один и принялся грести прочь от корабля — тот должен был возвращаться в Гэрран. Капитану поручили передать кольцо и послание другому человеку. Конечно, всегда оставался риск, что кольцо не дойдет до Тенсена, поскольку его могут перехватить валорианцы. Но Арин все равно решил, что так украшение будет целее, к тому же кольцо было совсем простое, и наверняка опознать его вряд ли возможно.
Арин греб, повернувшись лицом к кораблю. Вскоре заросшие камышом берега скрыли знакомый силуэт. Пока он добирался, два раза начинался ливень. Тучи появлялись внезапно, успевали промочить Арина до нитки и так же молниеносно скрыться. Постепенно река превратилась в причудливую сеть каналов. Арин приближался к городу, выстроенному из гладкого белого камня. Через каналы были перекинуты изящные мостики, напоминавшие браслеты на руке девушки. Где-то вдалеке на башне зазвонил колокол.
Арин уже начал привыкать к этому водному лабиринту… Но не к тому, как на него смотрели люди. По каналам плыли продолговатые лодки, на фоне которых его шлюпка напоминала толстую утку. Впрочем, в нем и так сразу узнали бы чужеземца из-за цвета кожи. Люди останавливались поглазеть на диковину. Ребенок, стиравший белье в канале, так испугался Арина, что рубашка выскользнула из его рук и, проплыв по течению, опустилась на дно.