Преступления могло не быть !
Шрифт:
Характерен в этом отношении такой факт. После зачисления в КазПИ Володи X. при содействии Алмагамбетова и других его отец у себя дома под видом празднования дня рождения жены организовал угощение для работников института - декана математического факультета Жанбирбаева, преподавателя Кубесова, осужденного Алмагамбетова и их жен.
Разве не понимали эти люди науки, хорошо знакомые, надо полагать, с педагогикой, что ходить к студентам в гости и пьянствовать там, по меньшей мере, непедагогично.
В нашей стране взятка расценивается как наиболее общественно опасное явление. Вот почему общество резко осуждает эти преступления, а лица, совершившие их, сурово наказываются.
В республике, как и в целом по стране, взятка
В.И.Ленин неоднократно подчеркивал, что социалистическая законность заключается в том, чтобы "соблюдать свято законы и предписания Советской власти и следить за их исполнением всеми".
В.ХАРИН,
инспектор МВД Казахской ССР
РАССТАВАЯСЬ С ТЯГОСТНЫМИ ВОСПОМИНАНИЯМИ
Полдень. Золотое солнце. Металлические планки ворот со стершейся краской освещены и выглядят менее мрачно. Воспитатель сам отворил ворота колонии, но за ворота не идет, останавливается, закуривает. Мне видно, как он разрывает целлофан, нет, не бросает - у нас не бросают - на голый асфальтовый двор, а разворачивает пачку, достает одну сигарету. Я смотрю, как зажигается спичка, как подносится к сигарете. Дальше мне идти одному.
– До свидания, Валерий Дмитриевич!
– До свидания, Коля! Счастливой жизни тебе!
...Обо всем переговорили. Теперь на железнодорожную станцию. Она отчетливо видна в степи. Какую-нибудь машину придется искать. Грустные воспоминания нахлынули на меня перед этим открытым и далеким простором.
Моя семья, моя обыкновенная семья. Две старшие сестры приучили к ним не обращаться, не заговаривать с ними. Время от времени кому-нибудь из них стучал в окно парень с обязательной напряженностью во взоре, с каменно-сосредоточенным лицом. Сестра суетливо одевалась, оставляя на сундуке и кровати вороха непонадобившихся платьев и кофточек, забывала включенный утюг, убегала. Грубо-унылый окрик отца отрывал меня от окна: "Чем пялить глаза, уроки делал бы лучше!" Но отец дома бывал мало (был путевым обходчиком), больная мать работать не могла, с трудом стирала и готовила на семью. Отец не любил смотреть, как она через силу двигается, с каким трудом варит обед. Он старался приходить домой почти ночью, нередко с его приходом дома начинало попахивать противным сивушным запахом и потом...
Колина мать, угасавшая несколько лет, умерла глубокой ночью. Отца дома не было - должен был возвратиться утром. Он пришел, посмотрел на стоящих заплаканных и бледных детей, на завешенные зеркала, горько и страшно зарыдал. Он был сильно пьян, когда хоронили мать, с трудом разжал пальцы, чтобы бросить на гроб приготовленную горсть земли.
Горечь не проходила. Теперь, возвращаясь домой с дежурства, отец вместе с инструментами и фонарем путевого обходчика неизменно приносил в кармане бутылку водки. Он пил все больше и больше. Сестры торопливо, словно выбежав из дому, вышли замуж. На свадьбах Коля, как близкий родственник, сидел на почетном месте, но относились к нему невнимательно, почти грубо - из-за отца. И сестры стыдились отца, поспешно шепча Коле: "Отведи папку домой!"
После смерти матери Коле пришлось еще раз сильно плакать. Это было на станции, когда он провожал старшего брата в армию. Они не были близки: брат его не обижал, но и не ласкал никогда. Однако когда брат спокойно и быстро, не оглядываясь, вошел в вагон, когда знакомый машинист неторопливо тронул состав, Коля почувствовал, что остался в совершенном ужасном одиночестве. Он забежал за угол багажного склада, спрятался среди полуразбитых ящиков и заплакал...
Дома стало совсем плохо. Небритый и пьяный
Когда отец женился второй раз, дом вновь стал чистым, накрахмаленные белые занавески украсили до блеска отмытые окна. Но Коле стало еще неуютнее в этом чистом доме: мачеха его не любила, да и отец им тяготился с каждым днем все заметнее. С мальчиком почти не разговаривали. Несколько лет отец не заглядывал в Колин дневник.
...Ботинки запылились. "Ничего, на станции почищу". Солнце и слепит и печет, но Коля рад всему весеннему. Кюветы заросли густой травой, она яркого зеленого цвета, летают белые бабочки. "Мне казалось тогда, какая надобность в том, чтобы сидеть в школе еще четыре года. Малограмотный отец все-таки мог же зарабатывать деньги, дядя Миша - тот вовсе не имел никакого образования, а денег приносил еще больше. Надо скорее определиться куда-нибудь, профессию какую-нибудь... "
По утрам отец, теперь всегда выбритый (он почти перестал питъ) и старательно оберегающий рубашки, чтобы не загрязнить, - жена грубо ругала его за каждую бытовую оплошность, говорил Коле:
– Ты, сынок, не балуй, не надо...
Он хотел сказать, что не надо бы Коле ходить в компанию, где его быстро и жестоко научили курить и пить водку. Но не сказал, протянул, как всегда, немного денег, добавил:
– Ты ведь взрослый парень, Коля...
"Взрослый" парень забросил учебники в сарай подальше, чтобы и самому не найти. На занятия ходить перестал, товарищей по классу избегал, как увидит кого, свернет в другую улицу или спрячется. Ни классный руководитель, ни директор школы и не подумали узнать, что случилось с ним. Конечно, учился он плохо, отвечал редко и с таким трудом, что и учителя старались пореже его спрашивать. Не замечали его, когда он приходил в школу, не заметили, как перестал приходить. Осталась у Коли одна родная семья - на околице, с бутылкой посередине, с пачкой папирос, ходившей по кругу, с засаленными измятыми картами.
Но разговоры шли там деловые.
– Слышь, в Елизаветинке училище есть...
– Ну и что?
– Механизатор широкого профиля ты будешь, вот что. Свои деньги будут, сам заработаешь. Там всех, кого хочешь, берут.
Когда Коля пришел в школу - во вторую смену, чтобы не встретиться ни со своим классом, ни со своими учителями - директор ничего не сказала ему, продолжая что-то писать на бумажке. Коля собрался еще рассказать, зачем нужна ему справка, но директор в это время, вздохнув, нагнулась к железному ящику, стоявшему в углу справа от нее, достала печать со штемпельной подушкой - все было завернуто в тряпку - с ожесточением ударила по бумажке и протянула ему, не поднимая глаз - "окончил шесть классов... при хорошем поведении..." У двери Коля обернулся, но директор по-прежнему не смотрела на него. Отец не столь равнодушно отнесся к самостоятельному решению сына:
– Ни копейки не получишь, не пришлю...
Сын собирал свои скудные пожитки, поджидая, когда свистнет у забора Саша Пушкин, бросивший пятый класс и тоже мечтавший об училище в Елизаветинке. Долго раздражение отца не продержалось. Он устало смолк, молча обнял сына. Свист дружка еще слышался в комнате, когда за Колей хлопнула дверь.
...Степь останавливалась недалеко от окраинных заборов станции. Казенные ботинки немилосердно жгли ноги, но другой обуви в колонии не выдавали. Какая-то женщина в синей с белым кружевным воротником блузке, с празднично распущенными волосами держала в руках букет бульдонежей. Рассыпчатые белые цветки влажно и матово блестели...