Преступления могло не быть !
Шрифт:
– Уголовный розыск!
– представился Иманбаев.
Костюков вздохнул и затаил дыхание.
– При каких обстоятельствах вас вчера ранили около восьми часов вечера?
– спросил Кириленко, войдя в комнату и остановившись у дивана.
– Мы хотели помочь одному человеку. На него напали бандиты... Верно, вечером...
– А кто это мы?
– Ну мы, - я и мои корешки: Лопушин Васек и Боренко Петек...
– Лопушин и Боренко могут подтвердить, что вас ранили бандиты?
– Конечно, - ответил Костюков.
– Это они привели вас в амбулаторию?
–
– Где живут?
Костюков поспешно назвал адреса. Кириленко многозначительно взглянул на Жигитова, и тот быстро вышел из комнаты. Стремительный опрос продолжался.
– Почему вы не остановили какую-нибудь машину и не вызвали скорую помощь, а пошли за семь верст по оврагу?
Костюков снова шумно проглотил слюну. Он не находил слов для ответа. Кириленко вынужден был повторить вопрос.
– Ну, мы... там вроде бы путь короче и удобней...
– Вот как! Получается, что с пораненной рукой неудобно ехать в такси, а удобнее перелезать через калитки и заборы? Так что ли?
Костюков съежился и молчал. Кириленко достал из кармана бумажник Невестина.
– Вы выбросили его в крапиву?
– Нет, не я... Он был у Лопушина...
Кириленко положил бумажник в карман.
– Ну вот что, Костюков, собирайтесь! Оснований, чтобы задержать вас, предостаточно. Для вас будет лучше, если и дальше вы будете откровенны!
Сзади захныкала старуха, и Костюков вдруг запальчиво крикнул:
– Не имеете права! Я больной. Мне больно.
Кириленко приблизил свое лицо к лицу Костюкова. И хоть не одного такого видел полковник за долгие годы милицейской службы, он не сумел привыкнуть к их виду, и сейчас тихим от ярости голосом сказал:
– А тому, вчерашнему, не было больно, когда вы его в три ножа?..
Появившийся Жигитов многозначительно взглянул на Кириленко и тот понял, что Лопушин и Боренко уже задержаны.
Что же все-таки произошло на Люцерновой улице?
Прежде всего об убийцах. Костюков не новичок, уже судился. Его дружки из тех, что любят выпить, но не любят работать. Они и раньше занимались мелкими грабежами. У Лопушина отец - пимокатчик, держал в подполье мастерскую, и всю жизнь наглядно показывал сыну, как надо обманывать людей. Мать Боренко сменила четырех официальных мужей и в вытрезвителе, как говорится, была "своим" человеком. А на Люцерновой улице произошло вот что...
В тот осенний вечер Костюков, Лопушин и Боренко бродили по улицам. Денег не было. Занять ни у кого не удалось. Лениво переговариваясь, разглядывали прохожих, ожидая удачи.
Остановились на берегу. За шумом речки хорошо одетый мужчина не мог слышать, как Костюков сказал своим спутникам.
– Вот этот вроде для нас.
Мужчина, в сторону которого кивнул Костюков, вышел из небольшой пивной. Закурил. Даже в желтом свете тусклого фонаря можно было рассмотреть отличное пальто, модные ботинки, новый костюм.
Они нагнали его на Люцерновой улице. Боренко, поигрывая ножом, преградил дорогу, Лопушин и Костюков встали с боков.
– Если не хочешь в могилу, снимай пальто и часы, выворачивай карманы! скомандовал охрипшим от волнения голосом Боренко. Он хотел добавить еще
– Испортили пальто, дурачье, - выругался подбежавший Боренко и еще раз ткнул ножом безжизненное тело как раз в том месте, где левая рука Костюкова обшаривала внутренние карманы. Костюков взвыл. Неизвестно, чем бы все это кончилось для Боренко, если бы вдали не появились прохожие...
Д.ЕЛФИМОВ,
капитан милиции,
И.АНТИПОВ
ТРЯСИНА
У добротного особняка остановилась тяжело груженная автомашина. Из кабины вышел шофер, высокий молодой мужчина, и неторопливой походкой направился к дому. Поднявшись на веранду, он с минуту постоял, прислушиваясь к разговору, доносившемуся через неплотно закрытую дверь. "Что за гости?" встревожился водитель, чувствуя, как учащенно забилось сердце. С отчаянием, он решительно открыл дверь. В прихожей сидело двое незнакомых мужчин. Поняв, что они из милиции, шофер ринулся бежать. Но на веранде его остановил властный голос:
– Стойте, Шиманов! Не рискуйте жизнью!..
В Кокчетаве, на допросе у следователей, Шиманов совсем разнервничался. Он кричал и чуть ли не топал ногами, доказывая, что его арестовали необоснованно и что он является жертвой произвола.
Однако он зря кипятился и разыгрывал роль невинно страдающего.
* * *
Это произошло в страдную пору уборки урожая. Ночью грабители проникли в контору рабкоопа, вскрыли денежный сейф и похитили тринадцать тысяч рублей. Затем они сделали попытку изнутри поджечь здание. И лишь по чистой случайности возникший огонь затух. Второпях приготовленный и воспламенившийся ворох бумаги оставил черные следы копоти на дверных косяках и на полу.
На место происшествия прибыли работники уголовного розыска, эксперты. Осмотрев сейф, они пришли к заключению, что он открыт ключом.
А может быть, ограбление кассы инсценировано лицами, ответственными за сохранность государственных средств, чтобы скрыть растрату или хищение?
На допрос вызвали кассира Батырова. Перед тем, как начать разговор, подполковник Н.С.Погнеребко потребовал ключ от сейфа. Кассир без тени волнения достал его из кармана и выложил на стол.
Подполковник осмотрел его, вложил в замочную скважину и дважды повернул там.
– Теперь давайте второй, - сказал он, обращаясь к Батырову.
– Я принимал кассу с одним ключом, - также спокойно ответил тот.
– Нет, так не бывает, - возразил ему следователь, майор С.П.Михайлов. У каждого сейфа должно быть два ключа.
Батыров не согласился с ним и продолжал утверждать, что два года назад, когда он принимал обязанности кассира, ему вручили только один ключ.
– Хорошо, тогда мы возьмем понятых и сделаем обыск в вашей квартире, вмешался в разговор Н.С.Погнеребко, видя, что спорить на эту тему бесполезно.