Преступный режим. «Либеральная тирания» Ельцина

Хасбулатов Руслан Имранович

Американская пресса — и с левой, и с правой стороны — не­щадно травила Рузвельта. Популярный среди левых сил Хью Лонг (убитый в ходе избирательной кампании) обвинял его правительст­во в том, что в период крупнейших социальных бед, обрушившихся на американский народ в ходе кризиса, Рузвельт защищал интере­сы богатых слоев населения. Это было откровенной неправдой, по­скольку его «Новый курс» был направлен на обеспечение интересов большинства нации. С другой стороны, крайне правые, представи­тели олигархического капитала, яростно ненавидевшие Рузвель­та, обвиняли его в приверженности к коммунизму, находили в нем сходство то со Сталиным, то с Гитлером.

Отметим, в Америке 30—40-х годов, как и в 1991—1993 годах в России, основная политическая борьба развернулась вокруг глав­ного вопроса — экономического регулирования государства. Мощные американские корпорации-монополии, развивающиеся на протяжении двух столетий на базе доктрины hisses faire , либерализ­ма (невмешательства государства в экономику), в новых условиях не могли далее обеспечивать бескризисное развитие. Но, тем не менее они органически не терпели любую форму государственного вмешательства и отвергали полностью рузвельтовский новый «Но­вый курс», усматривая в нем опасность подрыва своего всесилия в обществе. В эти годы Рузвельт пригласил ставшего уже популярным в Великобритании экономиста Дж. М. Кейнса в свое правительст­во в качестве экономического консультанта. Уже на американском опыте экономического кризиса Кейнс разработал свою теорию (кейнсианство), обосновывающую в том числе неизбежность госу­дарственного регулирования экономических процессов и теорию экономического роста на факторном анализе.

Олигархические силы в Америке, борющиеся с Рузвельтом, действовали аналогично тому, как ельцинисты в России в указан­ный период с Верховным Советом, препятствуя адекватным ре­формам и предавая анафеме любое государственное экономиче­ское вмешательство. Но у Америки позади были несколько столе­тий эволюционного развития классического капитализма, ранние элементы которого были привнесены в Новый Свет европейскими колонистами-переселенцами, чего не было в России, включая ча­стные корпорации. Не имея в стране ни крупных корпораций, ни мелкого предпринимательства, отказываться от регулирующей роли государства — это было просто безумие. И без активного го­сударственного регулирования Россия не могла развить факторы производства (производительные силы), находящиеся в полном упадке к приходу в правительство так называемых «реформаторов» (по результатам — контрреформаторов). К счастью для Америки, президент Рузвельт сумел преодолеть яростное сопротивление ре­акционных сил и вывести Америку из кризиса. К началу Второй ми­ровой войны ее экономика была на подъеме. В России последова­телем Рузвельта невольно стал Верховный Законодатель, который оказался сверженным в ходе предательского военно-полицейского переворота, а «победитель» (Ельцин и его новые олигархи) повели страну в XIX век.

Ельцинщина отбросила социальные достижения народов Рос­сии к середине 60-х годов XX века. Не разбираясь ни в теории, ни в конкретной экономической политике, проводимой наиболее раз­витыми странами мира, ни в тенденциях развития мира, раскалы­вающегося под могучей поступью глобализации, вызванной нака­тывающимися волнами информационной революции, ельцинские контрреформаторы (неандертальцы) тупо, бездарно и догматиче­ски воспринимали идеи неолиберального экономического учения, пытаясь вернуть Россию ко временам XIX века, что, естественно, было невозможно. «Капитализм в чистом виде существовал до кон­чины королевы Виктории»,— образно выразился по этому поводу известный американский экономист П. Самуэлсон. Они не поняли даже того, что полный отказ от идей неолиберальной экономической политики был осуществлен после азиатского финансового кризиса 1997 года. Тогда, по существу, обанкротился не только глобальный курс МВФ (его финансово-экономическая философия), но и само это глобальное финансовое учреждение во главе с его хитроумным директором-распорядителем Мишелем Камдессю. В новое тыся­челетие главные капиталистические страны вступили уже не с ли­беральными идеями, а с идеями, которые, на взгляд их истеблиш­мента, решают главную задачу — экономического доминирования в мире при высокой социальной защищенности населения через повышение социальной роли государства. Соответственно, инст­рументы решения этой задачи — уже не либерализм, который пере­стал давать позитивной результат, а совокупная мощь государства и его разветвленной системы институтов, обеспечивающих высокий уровень экономической эффективности, и его распределительная функция. Надо отметить и то, что данное направление в теоретико-методологическом виде лишь формируется, но реальная практиче­ская политика в основных чертах действует уже с 90-х годов XX века, когда в России «верхи» самозабвенно продолжали поклоняться ли­берализму и его основателям, и как всегда, привнося при этом свои субъективные суждения.

Глава 2. 1993 ГОД ОТ СОТРУДНИЧЕСТВА К КОНФЛИКТНОСТИ

Правительства Черномырдина

Экономическое положение страны, несмотря на все бодрые заявления нового премьера, что он «все стабилизи­рует», ухудшалось. В то же время, как следствие энергичной деятельности парламента и темпы спада производства в промышленности стали снижаться. Но остановить процесс втягивания всей национальной экономики в разрушитель­ную фазу развития все еще не удалось. Жизненный уровень трудящихся, включая интеллигенцию, продолжал ухуд­шаться: директорам предприятий становилось все сложнее удерживать производство, обеспечивать работников и их се­мьи заработной платой, а их детей — детскими садами и яс­лями. Начинающие предприниматели были буквально рас­теряны и шокированы — они часто бывали у нас, в Белом доме, рассказывали о своих делах. Большинство деятелей культуры, кроме узкого слоя столичного бомонда, состав­ляющие «дворцовую культурную интеллигенцию», науки, просвещения и здравоохранения, в отчаянии от нужды.

Парламент в меру своих возможностей стремился облег­чить страдания людей, изменить общую ситуацию.

Так, решениями Верховного Совета была введена система корректировки заработной платы, пенсий, пособий и стипен­дий в зависимости от динамики инфляции, предусматрива­лось выделение крупных финансовых средств, направляемых в промышленность и сельское хозяйство для поддержания производства; обеспечено льготное кредитование мелкого предпринимательства в сфере сельского хозяйства и пере­работки сельскохозяйственной продукции по специальным программам (программа «АТЭС», к примеру); приняты меры по облегчению получения кредита частными лицами и т.д.

С огромными трудностями, преодолевая колоссальные последствия ошибочных решений правительства, парла­мент добился к лету 1993 года некоторого замедления тем­пов спада производства (и в промышленности, и в сельском хозяйстве). Показатели инфляции достигли запланирован­ной величины (снижение от 900% до 28%). И, что важно, было найдено понимание между Верховным Советом и пра­вительством в области проведения второго этапа привати­зации.

Как оказалось, огромный позитивный эффект дали об­ществу принятые Верховным Советом (основные положе­ния этого Закона были сформулированы мною лично) два закона. Первый — «О бесплатной приватизации жилья гражданами России»; второй — «О бесплатной передаче в собственность граждан садовых участков». Многие специа­листы, да и сами граждане, согласны в том, что единственное благо, которое они реально получили от смены социализ­ма на капитализм, — это приобретение в собственность тех квартир, в которых они проживали, и свои садовые участки. Подчеркиваю, идея этого закона всецело исходила от парла­мента... Читаю недавно одну московскую газету с обширным интервью бывшего мэра Москвы Г. Попова. Не моргнув гла­зом, экс-мэр говорит, что московские власти осуществили «бесплатную приватизацию по собственной инициативе». Возможно, этому кто-то поверит, хотя любой мало-маль­ски образованный человек задастся вопросом: «А как это вдруг Москва могла «самостоятельно» осуществить такую экстраординарную меру?» Не имея федерального Закона, разработанного федеральным правительством механизма приватизации, разного рода инструкций, необходимых в та­ком сложнейшем деле? Невозможно ни одному городу са­мостоятельно приватизировать квартирный фонд. Видимо, собственных дел, которыми можно было бы похвастаться, на тот период попросту не было, разве что демонтаж памятника Дзержинскому. Вот и пришлось выдумывать «подвиги».

Приход нового правительства во главе с Черномырди­ным также вселил определенные надежды на сближение по­зиций Правительства и Законодателя. Поначалу новый пре­мьер (я ранее уже говорил об этом) действительно пытался установить с парламентом рабочие контакты, мы частенько звонили друг другу, он приезжал в Парламентский дворец, согласовывал действия, просил «укрепить» его кадрами. Так, мы рекомендовали ему в правительство целый ряд на­ших парламентских деятелей и региональных руководите­лей. К нему перешли два моих заместителя — Юрий Яров и Владимир Шумейко, а также Заверюха — все на должности заместителей премьера; на пост министра топливной про­мышленности я рекомендовал председателя Тюменского областного совета Юрия Шафраника, ранее работавшего в нефтяной промышленности; были направлены ряд депу­татов на должности заместителей министров (экономики, сельского хозяйства, финансов) и других отраслей...

«Круглый стол» и общественные ожидания согласия в отношениях «Кремль — Белый дом»

Заметным стало сотрудничество правительства с комите­тами и комиссиями парламента в области законопроектной деятельности (в социально-экономической сфере). И что было особенно важным — мы с Черномырдиным после ос­новательного разговора согласовали вопрос о необходимо­сти дать импульс началу работы «круглого стола» с вовлече­нием основных деловых и общественно-политических сил и научно-экспертного сообщества. Достигли согласия относи­тельно разработки общенациональной программы в области дальнейшего продвижения экономической реформы, как это было предусмотрено постановлением VII Съезда народных депутатов, который избрал Черномырдина премьером.

В этих целях уже 11 января 1993 года было принято со­вместное Постановление Президиума Верховного Совета и Совета министров — Правительства Российской Федера­ции. 5 февраля был дан старт первому заседанию «круглого стола» с участием Черномырдина и всего экономического крыла правительства, представителей деловых кругов и их организаций, профсоюзов страны, банковского сообщества и т.д. (всего более 120 участников).

Я выступил с приветствием к данному форуму, оценил его как важнейший инструмент, способный привести к достижению национального согласия в основном вопросе, который волнует общество — в области экономической ре­формы. Черномырдин, поддержав мое выступление, сказал, что общество нуждается в национальном согласии в этом вопросе, поскольку результаты экономической реформы в 1992 году «оптимизма не вызывают». Он заявил также о своем согласии с «Председателем Верховного Совета отно­сительно того, что основные, определяющие вопросы в об­ласти экономической политики нужно «обкатывать» здесь, на «круглом столе», а затем воплощать их в действие через Правительство и законодательство в Парламенте...»