Превосходство Борна
Шрифт:
Это был типичный пример того, как незначительные мелочи могли испортить большое дело. Он сделал знак бармену, который вырос перед ним раньше, чем его рука опустилась на стойку.
– Да, сэр? Еще виски?
– Пока нет, – сказал Борн, выкладывая перед ним на прилавок доллары Гонконга. – Я должен позвонить по местному телефону здесь, в Макао. Не могли бы вы мне сказать, где я могу найти такой телефон, а заодно и разменять немного мелочи? Пожалуйста, если вам нетрудно.
– Я не могу позволить, чтобы такой джентльмен, как вы, бегал в поисках платного
И прежде, чем Джейсон смог запротестовать или, наоборот, поблагодарить, телефон появился прямо перед ним. Он начал набирать номер, в то время как Мак-Алистер внимательно наблюдал за ним.
– Вэй? – раздался женский голос.
– Меня просили позвонить по этому номеру, – начал Борн по-английски. Мертвый наемник не знал китайского.
– Мы должны встретиться.
– Боюсь, что это невыполнимо.
– Но мы настаиваем на этом.
– Я советую вам отказаться от этой идеи. Разговаривать я буду только с нужным мне человеком, только с тем человеком.
– Вы чересчур самонадеянны.
– А вы по меньшей мере ведете себя как идиотка. То же самое я могу сказать и об этом вашем проповеднике, с большим мечом, если он откажется говорить со мной.
– Вы осмеливаетесь…
– Я уже слышал это один раз сегодня ночью, – прервал собеседницу Борн. – Ответ может быть только один: «Да». И я осмелюсь утверждать, что он теряет значительно больше, черт бы его побрал, чем я. Он всего лишь клиент, а мой список заказов достаточно длинный. Я не нуждаюсь в нем, но именно сейчас, как мне кажется, он сам нуждается во мне.
– Мне нужны объяснения причины, по которой вы требуете прямого контакта.
– Я не даю объяснений сержантам, как-никак, а когда-то я был майором, или вы забыли об этом?
– Нет нужды в подобных оскорблениях.
– Тогда, как я понимаю, нет нужды и в продолжении этого разговора. Я перезвоню через тридцать минут. Предложите мне тогда что-нибудь получше, предложите мне его. И, даю вам слово, я сразу узнаю, кто будет разговаривать со мной. Я задам несколько вопросов, на которые никто, кроме него, не сможет ответить. Чао, леди. – Борн положил трубку.
– Что вы делаете? – прошептал взволнованный Мак-Алистер, едва удерживаясь от желания вмешаться.
– Готовлю тот день, когда вы сможете занять свое место под солнцем. А теперь, я надеюсь, вы покончили с выпивкой. Мы покидаем казино. Вы должны выйти отсюда через пять минут после меня, а на улице сразу поверните направо и идите не останавливаясь. Мы вас догоним.
– Мы?
– Там есть еще кое-кто, с кем я хочу вас познакомить. Один мой старый друг, по возрасту совсем еще молодой, который, как я думаю, вам понравится. Кстати, он любит так же, как и вы, хорошо одеваться.
– Кто это еще? Вы сошли с ума?!
– Поберегите свои нервы,
Процесс представления был очень коротким. Стороны, как говорится, обошлись без лишнего дипломатического этикета, не называя никаких имен, но было тем не менее очевидно, что Мак-Алистер просто подавлен внешностью коренастого, широкоплечего и со вкусом одетого китайца.
– Вы наверняка работаете по особым поручениям одной из местных фирм? – спросил аналитик, когда они шли по темной улице к машине связника.
– В некотором смысле можно сказать и так, сэр. Но только это моя собственная фирма, и я выполняю роль курьера для очень важных людей.
– Но как же он нашел вас?
– Очень жаль, сэр, но мне кажется, что вы должны понимать, что подобная информация не раздается направо и налево.
– Великий боже, – пробормотал Мак-Алистер, взглянув на человека из «Медузы».
– Мне нужно добраться до телефона минут так через двадцать, – сказал Борн, усаживаясь на переднее сиденье. Сбитый с толку помощник Госсекретаря сел сзади.
– Они и теперь работают с задержкой, сэр? – спросил связник. – Они часто проделывали это с Французом.
– И как же он обходился с ними? – спросил в свою очередь Борн.
– Не спеша. Он обязательно сказал бы в таком случае: «Пускай попотеют. Я думаю, что этот перенос примерно на час».
– Да, ты прав. Есть здесь где-нибудь ночной ресторан?
– На Руа Мекадорес.
– Нам бы не мешало поесть. А Француз был прав, как, впрочем, и всегда. Пусть они попотеют.
– Он всегда был очень честен со мной, сэр, – сказал китаец.
– Под конец он стал красноречив, как совращенный святой.
– Я вас не понял, сэр.
– Это не так важно. Просто я вспомнил, что я еще жив, а он уже нет. Потому что он так решил.
– Что решил, сэр?
– Умереть, чтобы я смог жить.
– Это похоже на жизнеописания христианских святых, сэр. Монахини рассказывали нам о них.
– Едва ли, – сказал Борн, занятый своими мыслями. – Если бы был другой выход, мы обязательно бы воспользовались им. Но выхода не было, и он просто решил, что его смерть станет моим спасением.
– Я очень любил его, сэр, – тихо сказал связник.
– Итак, вези нас сначала в ресторан.
Терпение Мак-Алистера было на исходе. Он уже едва сдерживался от раздражения в связи с неопределенностью ситуации, и то, что Борн не говорил о делах за столом, добивало его. Уже дважды он пытался завести разговор о причинах задержки и обо всем, что с этим связано, и дважды Борн обрезал его взглядом, предостерегая от лишних разговоров. Китаец знал некоторые факты, но было достаточно много и других, которых он не должен был знать для его же безопасности.