Превращения Арсена Люпена
Шрифт:
За первым поворотом показалось небольшое белое здание, крытое соломой, а перед ним – цветущий садик. Они переступили порог и сразу очутились в столовой, которая занимала весь первый этаж.
– Я слышу мужской голос, – сказал Рауль, указывая на одну из боковых дверей.
– Это как раз та комната, где матушка Вассёр подает мне обед. Сейчас она там, вероятно, с какими-то крестьянами.
Не успела она это сказать, как дверь открылась и на пороге появилась женщина преклонных лет в бумазейном фартуке
При виде Жозефины Бальзамо она как будто испугалась и сразу закрыла за собой дверь, невнятно пробормотав несколько слов.
– Что случилась? – обеспокоенно спросила графиня.
Матушка Вассёр упала на стул и прошептала:
– Уходите… бегите… скорее…
– Но почему? Говорите же! Объяснитесь…
В ответ она с трудом произнесла:
– Полиция… вас ищут… перерыли всю комнату, где я поставила ваши сундуки… послали за жандармами… Бегите, или вы пропали!
Настала очередь графини пошатнуться, и она прислонилась к буфету, почти теряя сознание. Ее глаза встретились с глазами Рауля, и в них было столько мольбы, что он понял: она действительно упала духом и молит его о помощи.
Рауль стоял в недоумении. Наконец он спросил:
– Какое вам дело до жандармов? Они ищут не вас… Что происходит?
– Нет-нет, – возразила матушка Вассёр, – они ищут именно ее… бегите…
Сильно побледнев и еще не успев осознать истинное значение этой сцены, о трагической подоплеке которой он догадывался, Рауль схватил графиню за руку, потащил к выходу и вытолкнул наружу.
Но, ступив за порог первой, она в ужасе отпрянула и прошептала:
– Жандармы!.. Они меня заметили!..
Они поспешно вернулись в дом. Матушка Вассёр дрожала всем телом и бестолково повторяла:
– Жандармы… полиция…
– Тише! – прервал ее Рауль, не теряя самообладания. – Тише! Я беру все на себя. Сколько полицейских в доме?
– Двое.
– И еще двое жандармов. Значит, силой ничего не решить, мы окружены. Где сундуки, которые они обыскали?
– Наверху.
– А лестница?
– Вон за той дверью.
– Хорошо. Ждите здесь и постарайтесь ничем себя не выдать. Повторяю: я беру все на себя!
Он снова взял графиню за руку и направился к указанной двери. Лестница, крутая и узкая, вела в мансарду, где обнаружились распотрошенные сундуки и раскиданные повсюду платья и белье. Не успели они войти в комнату, как послышался топот вернувшихся в столовую полицейских, а когда Рауль подкрался к окошку, проделанному в соломенной крыше, и выглянул наружу, то увидел двух жандармов, которые, спешившись, привязывали лошадей к столбику в саду.
Жозефина Бальзамо не шевелилась. Рауль заметил, что от страха ее лицо разом осунулось и постарело.
Он сказал ей:
– Скорее! Вам нужно переодеться. Наденьте какое-нибудь из ваших платьев… лучше черное.
Он
– Послушайте-ка их, – сказал юноша.
Разговор, который вели четверо мужчин на пороге дома, доносился до них совершенно отчетливо, и они услышали, как один из них – без сомнения, жандарм – повелительно спрашивает:
– Так вы уверены, что она иногда жила здесь?
– Совершенно уверен… тому и доказательство есть: один из двух сундуков, которые она оставила на хранение, подписан ее именем: госпожа Пеллегрини. И потом, матушка Вассёр – достойная женщина, разве не так?
– Достойнее матушки Вассёр нет никого на свете; вся округа это знает!
– Так вот! Матушка Вассёр заявляет, что эта госпожа Пеллегрини приезжала время от времени провести у нее несколько дней.
– Черт возьми! Между двумя ограблениями.
– Именно так.
– Выходит, эта Пеллегрини – крупная рыба?
– Еще какая! Кражи со взломом. Мошенничество. Хранение краденого. Словом, это непростое дело… вдобавок у нее куча сообщников.
– У вас есть описание примет?
– И да, и нет. У нас есть два совершенно разных портрета. Один – давнишний, другой – недавний. Что касается ее возраста, то он указан как «от тридцати до шестидесяти».
Они расхохотались, потом суровый голос продолжил:
– Но вам удалось выйти на след?
– И да, и нет. Две недели назад она орудовала в Руане и Дьеппе. Потом ее след затерялся. Он снова возник на железной дороге, но там мы опять его потеряли. Поехала ли она дальше до Гавра или сделала пересадку на Фекан? Проверить это невозможно. Она просто исчезла. А мы в тупике.
– А почему вы приехали сюда?
– Случайно. Один служащий на вокзале, доставлявший сюда багаж, вспомнил, что на одном из сундуков увидел имя Пеллегрини, полузакрытое оторвавшейся наклейкой.
– Вы опрашивали других пассажиров или здешних постояльцев?
– О, постояльцев здесь почти не бывает!
– Однако мы видели какую-то даму, когда приехали.
– Даму?
– Совершенно точно. Мы еще не успели спешиться, когда она вышла из дома, через эту дверь. Правда, она сразу же вернулась, как будто не хотела, чтобы ее заметили.
– Не может быть!.. Дама, одна, на постоялом дворе?..
– Некая особа в сером платье. Опознать ее мы не сможем. Но вот серое платье – да… И шляпу тоже… шляпу с лиловыми цветами…