Превращения Арсена Люпена
Шрифт:
Больше они не обменялись ни единым словом. Лошадки по-прежнему бежали ровной рысью. Бескрайние равнины Ко, всегда похожие и всегда разные, с их фермами и рощами, пролетали мимо.
Графиня Калиостро снова опустила вуаль. Рауль почувствовал, что эта женщина, которая была так близка ему еще два часа назад и которой он так восторженно предлагал свою любовь, вдруг отдалилась, став почти чужой. Он больше не ощущал связи между ними. Таинственная душа окружила себя густым мраком, и то, что он видел, разительно отличалось от того, что он себе воображал!
Душа воровки… скрытная и мятежная душа, враг дневного света… возможно ли такое?! Как признать, что это нежное, как у невинной девы, лицо, что этот взгляд – чистый, словно родниковая вода, – всего лишь обманчивая видимость?!
Разочарование Рауля было так велико, что, когда они проезжали городок Ивто, он думал только о бегстве. Но ему не хватало решимости, и это еще больше распалило его гнев. Воспоминание о Клариссе д’Этиг пришло ему на ум… он думал о сладостных минутах, проведенных подле юной девушки, которая так доверчиво отдалась ему.
Но Жозефина Бальзамо не отпускала свою добычу. Какой бы увядшей она ему теперь ни казалась, как бы ни исказились черты его богини, она была здесь, рядом! От нее исходил пьянящий аромат. Он коснулся ее платья. Он мог взять ее руку и приникнуть губами к благоухающей коже. Она была сама страсть, само желание – о, эта волнующая тайна женского естества! И воспоминание о Клариссе д’Этиг снова померкло, растаяло без следа.
– Жозина, Жозина! – прошептал он так тихо, что она даже не услышала.
Впрочем, что толку громко кричать о своей любви, о своей боли?! Могла ли она вернуть его утраченное доверие и восстановить свою погубленную репутацию?
Они приближались к Сене. На вершине холма, полого спускавшегося к Кодбеку [13] , берлина повернула налево и покатила среди лесистых холмов, которые возвышались над долиной Сен-Вандрий. Они проехали мимо развалин знаменитого аббатства, мимо ручья, омывающего его стены, и, добравшись до реки, направились в Руан.
13
Кодбек – коммуна на севере Франции в департаменте Приморская Сена.
Вскоре берлина остановилась; Леонар высадил своих пассажиров на опушке небольшого лесочка, откуда была видна Сена, и сразу уехал. От реки их отделял только луг с дрожащими на ветру камышами.
Жозефина Бальзамо протянула руку своему спутнику и сказала:
– Прощайте, Рауль. Чуть дальше вы выйдете к станции Майёре.
– А вы? – спросил он.
– О! Я уже почти дома.
– Что-то я не вижу домов…
– Это вон та баржа, которая виднеется за деревьями.
– Я провожу вас.
Посреди камышей тянулась до самой воды узкая дамба.
Графиня пошла вперед, Рауль – следом за ней.
Они подошли прямо к барже, которую заслоняли от случайного взгляда прибрежные ивы. Здесь никто не мог их увидеть или подслушать. Они были совершенно одни под огромным голубым небом. Так пролетело несколько минут – из тех, что навсегда врезаются в память и сказываются на дальнейшей судьбе.
– Прощайте, – повторила Жозефина Бальзамо. – Прощайте…
Рауль колебался, глядя на ее руку, протянутую для последнего прощания.
– Вы не хотите пожать мне руку? – спросила она.
– Конечно хочу, – тихо ответил он, – но зачем прощаться?
– Потому что нам больше нечего сказать друг другу.
– Больше нечего, верно, однако мы ведь так ничего и не сказали.
Он взял обеими руками ее теплую гибкую руку и спросил:
– Те люди на постоялом дворе… их обвинения… это правда?
Он жаждал объяснения, пусть даже лживого, чтобы позволить себе сомневаться, но она словно бы удивилась и парировала:
– Какое вам до этого дело?
– То есть как?
– Можно подумать, что мое признание важно для вас.
– Что вы хотите этим сказать?
– Боже мой, все же так просто. Я бы поняла ваше волнение, если бы вы ожидали от меня признания в тех абсурдных, чудовищных преступлениях, в которых Боманьян и барон д’Этиг меня подло обвинили, но ведь сейчас вы говорите не о них.
– Тем не менее я помню их обвинения.
– Их обвинения против моих. Я же назвала им имя истинного преступника: это маркиза де Бельмонт! Но о тех преступлениях речь нынче не идет – а до того, что вы недавно случайно узнали, вам не должно быть никакого дела.
Он был ошеломлен этим неожиданным заявлением. Бальзамо непринужденно улыбнулась, глядя ему в лицо, а потом добавила с легкой насмешкой:
– Судя по всему, виконт Рауль д’Андрези обманулся в своих ожиданиях? Для виконта Рауля д’Андрези важны моральные принципы, щепетильность дворянина…
– А если так оно и есть? Что, если я действительно расстался с некоторыми иллюзиями?
– Что ж! – заметила она. – Вот вы и проговорились! Вы разочарованы. Вас влекла прекрасная мечта, но она рассеялась. Женщина предстала перед вами такой, какая она есть. Ответьте откровенно, потому что у нас с вами разговор начистоту. Сознайтесь, вы разочарованы?
Он сухо и коротко ответил:
– Да.
Наступило молчание. Она пристально посмотрела на него и тихо сказала:
– Я воровка, так? Вы это хотите сказать? Воровка?
– Да.
Бальзамо улыбнулась и спросила:
– А вы?
И поскольку он упорно молчал, она грубо схватила его за плечо и презрительным тоном бросила:
– Ну а ты, дружок, ты-то кто? Потому что пора уже и тебя разоблачить. Итак, кто ты?
– Мое имя Рауль д’Андрези.
– Вздор! Тебя зовут Арсен Люпен. Твой отец Теофраст Люпен, совмещавший профессию преподавателя бокса с более прибыльным ремеслом жулика, был осужден в Соединенных Штатах и заключен в тюрьму, где и умер. Твоя мать взяла свою девичью фамилию и стала приживалкой у дальнего родственника, герцога Дрё-Субиза. Однажды герцогиня обнаружила пропажу жемчужины, имевшей огромную историческую ценность, – она украшала ожерелье королевы Марии-Антуанетты. Несмотря на все усилия, так и не удалось выяснить, кто же был виновником этой кражи, совершенной с поразительной дерзостью и дьявольской ловкостью. А я знаю. Знаю! Это был ты. Тебе было тогда шесть лет.