Превращения Арсена Люпена
Шрифт:
Она казалось потрясенной:
– Леонар? Леонар сотворил такое?
– Да, – подтвердил Рауль. – Это он убил Брижитт. Я застал его в тот момент, когда он душил ее.
Он видел, как дрожит Жозефина Бальзамо; без сил опустившись на стул, она пролепетала:
– Ах! Негодяй!.. Негодяй… Неужели он так поступил?
И добавила – тише и с возрастающим ужасом:
– Он убил ее… убил… Как он мог! Ведь он поклялся мне, что никогда не совершит убийства… он мне поклялся… О, я не хочу этому верить…
Была ли она искренней или разыгрывала комедию? Нашло ли на Леонара внезапное безумие, или он действовал по инструкции, предписывающей ему совершить убийство в случае, если уловка не сработает? Страшные вопросы, которые задавал Рауль себе самому – и не мог на них ответить.
Жозефина Бальзамо подняла голову, внимательно взглянула на Рауля сквозь пелену слез и вдруг порывисто бросилась к нему, ломая руки:
– Рауль… Рауль… что ты так на меня смотришь? Нет… нет… ведь ты меня не обвиняешь? Ах, это было бы ужасно… Ты способен поверить, что я об этом знала? Что я приказала совершить это отвратительное преступление? Нет… Поклянись мне, что ты так не думаешь. О Рауль… мой Рауль…
Он довольно грубо заставил ее снова сесть. Затем, оттащив Леонара в сторону, сделал несколько шагов по комнате, приблизился к Калиостро и схватил ее за плечо.
– Послушайте меня, Жозина, – произнес он тоном скорее прокурора или даже неприятеля, чем любовника, – послушай меня. Если в течение получаса ты не прояснишь это дело и не расскажешь о своей афере, то станешь моим смертельным врагом; я заставлю тебя уйти из этого дома – по своей воле или подчинившись моей – и без малейшего колебания сообщу в ближайший комиссариат о преступлении, совершенном твоим сообщником Леонаром в отношении Брижитт Русслен… И тогда тебе придется выкручиваться самой. Будешь говорить?
Глава 8
Две воли
Война была объявлена – причем в момент, который выбрал Рауль; таким образом, преимущество было на его стороне: Жозефина Бальзамо, застигнутая врасплох, не могла отбить столь неожиданную и безжалостную атаку.
Конечно, женщина подобного склада не привыкла признавать поражение. Бальзамо собиралась сопротивляться. Она не предполагала, что ее восхитительный и нежный любовник, каким был Рауль д’Андрези, способен вести себя так властно, навязывая ей свою волю. Она попыталась пустить в ход ласку, слезы, клятвы – все обычные женские уловки. Но Рауль остался к ним холоден:
– Говори! Хватит с меня этих тайн! Тебя они радуют, меня – нет. Мне нужна полная ясность.
– О чем ты толкуешь? – воскликнула Бальзамо раздраженно. – О моей жизни?
– Твоя жизнь принадлежит тебе, – ответил он. – Не хочешь открывать свое прошлое – не надо. Я знаю, что ты навсегда останешься загадкой для меня и для всех и что никогда твой невинный взгляд не выдаст того, что творится в твоей душе. Но я хочу знать ту сторону твоей жизни, которая касается меня. У нас есть общая цель. Покажи мне, каким путем ты к ней идешь. Иначе я могу оказаться соучастником серьезного преступления, а этого я не хочу!
Он ударил кулаком по столу:
– Ты слышишь, Жозина? Я не хочу быть убийцей. Вором – пусть. Взломщиком – ладно! Но убийцей – нет, тысячу раз нет!
– Я тоже этого не хочу, – сказала она.
– Может быть, но ты заставляешь убивать других.
– Это ложь!
– Тогда говори. Объяснись.
Она заламывала руки. Она возмущалась и вздыхала:
– Я не могу… не могу…
– Почему? Кто мешает тебе рассказать мне то, что ты знаешь об этом деле, то, во что посвятил тебя Боманьян?
– Я не хочу втягивать тебя во все это, – прошептала она, – не хочу сталкивать с этим человеком.
Рауль расхохотался:
– Уж не боишься ли ты за меня? Что ж, отличная отговорка! Успокойся, Жозина. Я не боюсь Боманьяна. Есть другой противник, и он гораздо опаснее.
– Кто?
– Ты, Жозина.
И он повторил еще резче:
– Да-да, Жозина, это ты! И потому мне нужна полная ясность. Когда я увижу тебя такой, какова ты есть, я перестану бояться. Ты решилась?
Она покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Нет.
Рауль рассвирепел:
– Значит, ты мне не доверяешь! Рассчитываешь, что приз достанется тебе одной! Ладно. Пойдем отсюда. Снаружи ты лучше оценишь свое положение.
Он взял ее на руки и перебросил через плечо, как сделал это в первый вечер у подножия утеса. И вместе со своей ношей направился к двери.
– Стой, – сказала она.
Это насилие, совершенное вдобавок с полнейшей непринужденностью, усмирило ее. Она почувствовала, что продолжать упорствовать опасно.
– Что ты хочешь узнать? – спросила она, как только он снова усадил ее.
– Все, – ответил он, – и в первую очередь – почему ты здесь и почему этот негодяй убил Брижитт Русслен.
– Из-за головного убора с камнями, – призналась она.
– Они не имеют никакой ценности! Все это фальшивка: фальшивые гранаты, топазы, бериллы, опалы…
– Да, но их семь.
– И что с того? Он должен был ее убить? Разве это сложно – подождать немного и при первой же возможности обыскать комнаты?
– Разумеется, но, похоже, ждать нам пришлось бы не в одиночестве.
– О ком это ты?
– Сегодня утром Леонар по моему приказу навел справки об этой Брижитт Русслен, на украшение которой я обратила внимание в театре, и сообщил мне, что вокруг ее дома рыщут какие-то люди.
– Кто же это может быть?
– Агенты маркизы де Бельмонт.
– Женщины, замешанной в этом деле?
– Да, мы всюду обнаруживаем следы ее присутствия.
– И что с того? – повторил Рауль. – Это и стало причиной убийства?