Превращения Арсена Люпена

Леблан Морис

Тот резко остановился, все так же держа сжатые кулаки перед самым носом Рауля, у которого даже слезы на глазах выступили от смеха.

– Ну, давай-давай! Экий ты чертик из табакерки! – подзуживал он Леонара.

Кучер дрожал от бешенства:

– Мы еще встретимся, любезнейший… мы еще встретимся… Пускай хоть через сто лет…

– Ты тоже считаешь веками? – ухмыльнулся Рауль. – Как и твоя госпожа?..

– Иди, – приказала Калиостро, подталкивая Леонара к двери. – Иди. Мне нужен мой экипаж…

Они быстро

обменялись несколькими словами на неизвестном Раулю языке. Затем, оставшись наедине с молодым человеком, она резко сказала:

– А теперь?

– Что – теперь?

– Какой теперь у тебя замысел?

– Совершенно невинный, Жозефина, можно сказать – ангельский.

– Хватит шуток. Что ты собираешься делать? Как намерен действовать?

Став серьезным, он ответил:

– Уж точно иначе, чем ты, никому не доверяющая Жозина. Я буду тем, кем ты никогда не была, – верным другом, который постыдится причинить тебе вред.

– То есть?

– То есть я задам Брижитт Русслен несколько важных вопросов, но так, чтобы ты их слышала. Согласна?

– Да, – сказала она, все еще раздраженная.

– В таком случае оставайся здесь. Время не ждет.

– Время не ждет?

– Да. Ты скоро это поймешь, Жозина. Оставайся здесь.

Рауль приоткрыл двери обеих комнат, чтобы она могла слышать каждое слово, и направился к Брижитт Русслен, которая лежала на кровати под присмотром Валентины.

Молодая актриса улыбнулась ему. Несмотря на пережитый ужас и растерянность, при виде своего спасителя она обрела уверенность, почувствовав, что теперь ей ничто не угрожает.

– Я не буду долго утомлять вас, – сказал Рауль. – Всего пару минут. Вы в состоянии ответить на мои вопросы?

– О, конечно!

– Хорошо. Итак, вы стали жертвой безумца, за которым следила полиция и который вскоре окажется в психиатрической лечебнице. Таким образом, он вам больше не опасен. Но я все же хочу кое-что уточнить.

– Спрашивайте.

– Что это за украшение с драгоценными камнями? Откуда оно у вас?

Он заметил, что девушка колеблется. Но все-таки она ответила:

– Эти камни… я взяла их из старинной шкатулки.

– Из старинной деревянной шкатулки?

– Да, она вся рассохлась и даже не закрывалась. Моя мать, которая живет в провинции, нашла ее на чердаке своего дома, спрятанную под соломой.

– Где именно в провинции?

– В Лильбонне, между Руаном и Гавром.

– Понятно. И откуда же взялась эта шкатулка?

– Не знаю. Я маму не расспрашивала.

– Камни были в таком же виде, как сейчас?

– Нет, они были вставлены в большие серебряные кольца.

– И эти кольца?..

– Еще вчера они лежали в моей коробке с театральным гримом.

– Значит, их там уже нет?

– Нет, я отдала их господину, который пришел ко мне в уборную, чтобы поздравить, и случайно их увидел.

– Он был один?

–

С ним были еще двое. Он коллекционер. Я обещала ему принести сегодня в три часа все семь камней, чтобы он вправил их обратно. Он хочет выкупить их у меня за хорошую цену.

– У этих колец есть надписи на внутренней стороне?

– Да… какие-то слова старинным шрифтом, но я к ним не присматривалась.

Рауль, поразмыслив, заключил серьезным тоном:

– Советую вам хранить в строжайшей тайне все, что с вами произошло. В противном случае дело может иметь неприятные последствия – не для вас, но для вашей матери. Непонятно, каким образом могли очутиться у нее в доме кольца, хотя и не очень ценные, но представляющие большой исторический интерес.

Брижитт Русслен растерялась:

– Я готова их вернуть.

– Не нужно. Сохраните камни. Я сам потребую от вашего имени возвращения колец. Где живет этот господин?

– На улице Вожирар.

– Его имя?

– Боманьян.

– Хорошо. И последний совет, мадемуазель. Уезжайте из этого дома. Он расположен в слишком уединенном месте. Поживите какое-то время – скажем, месяц – с вашей горничной в гостинице. И никого не принимайте. Договорились?

– Да, месье.

На улице Жозефина Бальзамо вцепилась в руку Рауля д’Андрези. Она выглядела очень взволнованной и явно не думала больше ни о своей обиде, ни о мести. Она спросила:

– Я ведь все верно поняла? Ты идешь к Боманьяну?

– Да.

– Но это безумие.

– Почему?

– К Боманьяну! Как раз тогда, когда он дома, и не один, а с двумя друзьями.

– Два плюс один равно трем.

– Не ходи туда, прошу тебя.

– Но почему? Думаешь, они меня съедят?

– Боманьян способен на все.

– Так он, оказывается, людоед?

– О, не смейся, Рауль!

– Не плачь, Жозина.

Он почувствовал, что к женщине вернулась искренность, а с ней и нежность, – теперь она не помнила их ссоры и волновалась за него.

– Не ходи туда, Рауль, – повторила она. – Я знаю дом Боманьяна. Трое бандитов набросятся на тебя, и никто не придет тебе на помощь.

– Тем лучше, – возразил он, – значит им тоже никто не придет на помощь.

– Рауль, Рауль, ты все шутишь, а между тем…

Он привлек ее к себе:

– Послушай, Жозина, я последним вступаю в эту грандиозную аферу и намерен противостоять сразу двум шайкам – твоей и Боманьяна. Ни одна из них, разумеется, не примет меня, третьего лишнего, в свои ряды… так что если я не пущу в ход радикальные средства, то рискую остаться у разбитого корыта. Поэтому дай мне договориться с нашим общим врагом Боманьяном так же, как я договорился с моей подругой Жозефиной Бальзамо. Ты же согласна с тем, что у меня это вышло неплохо? И ты не станешь отрицать, что у меня в запасе много возможностей, чтобы добиться цели?..