Превыше чести
Шрифт:
— Ладно, — промолвил он, отпустив пажа, который тут же принялся растирать плечи, позабыв про всяческие манеры и этикет — ведь больно же! — Ладно. Его светлость граф йен Крейд совершенно прав. Илтарни действительно нельзя оставлять без присмотра. Никак нельзя. Вот только отменить ради болезни Илтарни собрание Тайного Совета я тоже не могу… равно как и обойтись без присутствия графа йен Крейд. Так что ответить согласием на его просьбу… — Эгарт вновь взял в руки злополучный свиток и одним движением порвал его надвое, так и не развернув. — Я не могу. Но в этом нет нужды. Тайный Совет будет собран сегодня в шайлском доме графов йен Крейдов. А ну
Последнее относилось к пажу, который так и замер с поднятой для шага ногой, едва заслышав королевский окрик.
— Так я ведь должен… — завел было он, опасно балансируя на одной ноге.
— Не должен, — оборвал его Эгарт. — Ни в коем случае. Тебе некуда спешить с предупреждением, мальчик. Тайный Совет состоится не вечером, а прямо сейчас.
Вообще-то в Тайный Совет входят по большей части не столько бывалые воины, привычные подниматься по тревоге и снаряжаться за считанные мгновения, сколько обремененные годами и брюшком интриганы… так ведь если нужда настала крайняя, ни один интриган ни одному воину проворством не уступит. Кого оторвали от обеда, кого от полуденного сна — почему и не вздремнуть, если потом предстоит засидеться далеко за полночь! — кого и вправду от важных дел… какая разница! Упрямиться и небрежничать не стал ни один. Эгарт и не предполагал, что члены Тайного Совета прибудут в его кабинет так быстро, да вдобавок почти одновременно.
— Граф йен Крейд не может явиться во дворец, — объявил Эгарт, убедившись, что собрались все. — Поскольку сегодня присутствие Ортока йен Крейда на Совете неотлагаемо, нам придется провести Совет в неурочное время в его доме.
Если кто-то и имел по этому поводу свое особое мнение, то постарался придержать его при себе. И то сказать — ведь не пажи какие-нибудь…
Дом йен Крейдов встретил высокопоставленных гостей тишиной, густым запахом целебных снадобий, насквозь пропитавшим полумрак, и наглухо задвинутыми занавесями. А вот Орток йен Крейд самолично встретить короля не успел. Это Эгарт, не прислушиваясь к мольбам слуг, распахнул дверь опочивальни и шагнул Ортоку навстречу.
Даже в полутьме опочивальни видно было, как бледен Орток, какое у него усталое лицо. Если я ошибся, мимолетно подумалось Эгарту, йен Крейд никогда не простит — и будет прав. Вот только об ошибке на сей раз речь не идет…
— Свеч! — отрывисто велел король, не отвечая на приветствие. — И побольше.
— Ваше величество! — Орток побледнел еще сильнее. — Мой брат очень тяжело болен…
— Знаю, — перебил его король. — И разделяю вашу скорбь. Я не стал бы тревожить вас попусту. Сегодняшнее заседание Тайного Совета должно состояться непременно. Хотя бы уже потому, что нам предстоит заслушать весьма важного свидетеля.
— И кто же это? — холодно поинтересовался Орток, совершенно выведенный из себя нежданным вторжением.
— Его светлость Илтарни йенна Крейд, — отрезал король, зажигая свечи одну за другой, — Ваше величество… — На Ортока было положительно больно смотреть. — Мальчик болен… он не в себе… его потрясла давешняя казнь… у него нервическая горячка и бред… он при смерти…
— Но ни эльфа, ни найгери лечить умирающего так и не позвали? — в упор спросил Эгарт.
Орток умоляюще вскинул руку, словно бы защищаясь.
— Извольте посторониться, — молвил йен Тривер. Глава Тайной службы явно сообразил уже что к чему и готов был, как по должности и полагается, взять на себя самые неприятные обязанности. Но Эгарт не собирался переваливать тяжесть своей ноши на чужие плечи. Он сам отстранил мягким движением Ортока, подошел к постели, где спал исхудалый до неузнаваемости Илтарни, и слегка встряхнул юношу за плечо.
— Нет, я не согласен! — простонал Илтарни. — Оставь меня! Покойнику деньги ни к чему. Это же верная смерть… нет!
Выглядел измученный горячкой Илтарни жутко — щеки запали, легкое золото волос потускнело, лихорадочно блестящие глаза, обведенные темными кругами, незряче уставились в потолок… но то, что он говорил, было куда страшнее, чем то, как он выглядел.
— Откуда я могу знать, который среди них главный? — прерывисто шептал Илтарни. — Я ведь о найгерис ничего не знаю…
Бессвязная брань, мольбы… мольбы о пощаде… и снова — о найгерис, о деньгах, о долгах и опять о найгерис… и о казни — не о той, которую Илтарни видел своими глазами, а о той, которую ожидал… не первый уже день ожидал в промозглой темнице своего бреда… о той, которую заслужил за удар ножом в спину.
Орток молчал, словно мертвый. Он-то все это уже слышал, и не единожды, — только вот не верил… потому что не знал… потому что поверить невозможно… потому что не хочется… потому что душа цепенеет, если приведется поверить в такое…
Эгарту было жаль его до боли. Еще и потому, что история выходила пошлая на диво… впрочем, для подобных историй это не исключение, а скорей уж правило. Просто юный Илтарни йенна Крейд проигрался в пух и прах — только и всего. Долги чести — нельзя же их не отдать. Вот только йен Крейды отличались знатностью — но отнюдь не богатством. Даже если все графство йен Крейд с молотка продать вместе с владельцами, все до ниточки спустить, выручки и на половину долгов Илтарни не набежит. Йенна Крейд играл по целым дням, играл запойно в тщетной надежде поправить свои дела — и увязал все глубже. Что неудивительно — в особенности если тебя незаметно тащит на дно опытная рука. Сперва в игру втягивает, потом дает денег в бессрочный долг, чтобы с остальными расплатиться… а потом оказывается, что платить все же придется, вот только не золотом, которого так и так нет, а кровью посла найгерис.
— Даллену заплати, — умолял Илтарни Ортока, цепляясь горячими пальцами за его руку. — Я ведь так ему и не отдал… он умер, а я так ему деньги и не отдал… но ты ему за меня деньги отдай, слышишь?
Отчего Илтарни так неотвязно мучил именно карточный долг Даллену, а не что другое, Эгарт так и не мог понять.
— Кто? — спросил он, наклонившись к больному. Слушать его жалкие всхлипы было непереносимо. Запутавшийся щенок, ничего больше… ползет щенок к своей подстилке, а след за ним тянется кровавый… страшный след… и все равно — отпустить его прочь, отпустить в милосердное забытье… не он должен говорить, а совсем другой человек — тот, что давал Илтарни погибельные деньги! — Кто должен заплатить Даллену?
Эгарт и не рассчитывал, что Илтарни услышит его, поймет и ответит. Илтарни и не услышал. Больше всего на свете Эгарту хотелось сейчас… какая разница, чего ему хотелось, если оставалось ему только одно: молчать и слушать, пока не прозвучит то единственное имя, ради которого он позволяет Илтарни говорить вместо того, чтоб дать ему сонного зелья и тем хотя бы Ортока избавить от страданий.
— Йен Рэнри, — пробормотал наконец Илтарни.
— Довольно, — сорванным голосом произнес король, утирая холодный пот со лба. — Дайте ему сонного питья… в жизни своей ничего страшнее не слышал!