Прежде чем сдохнуть
Шрифт:
— Шаламова, – автоматически поправила меня она. – Откуда ты знаешь, что ее уже выпустили? Это тебе твой приятель рассказал? Ты в курсе, где она?
— Знаю, но тебе не скажу, – я обрадовалась тому, что, похоже, единственная в пансионе знала тайну Нины, которая поселилась здесь под фамилией Третьякова.
— Мне надо знать, где она, – очень весомо сказала Натка. – Мне с ней надо встретиться. Мне обязательно с нею надо увидеться.
— А она, думаешь, хочет тебя видеть? Ты, может, тайная болельщица «Динамо» и жаждешь мести?!
—
— Я подумаю. Мне надо все взвесить.
Я с трудом выпроводила Соколову и в прострации села на кровать. Теперь у меня не оставалось сомнений, что Нина и Натка оказались в одном пансионе не случайно. Что они пришли сюда «на запах» друг друга. И если Соколова не знает, что наша лесби – та самая Нина Шаламова, которая ей нужна, значит, это Нина следит за Наткой. А не наоборот. Видимо, Нина в курсе, что у Натки есть что-то, что ей нужно. И выжидает момент, чтобы это что-то выкрасть. Но почему она тогда до сих пор не своровала эту штуку? Обе дамочки прожили в «Курганах» довольно много времени. Не понимаю!!! Черт! Как все запуталось!
Концы не сходились с концами. Время стремительно утекало.
А я до сих пор не нашла ответа на главный вопрос дня: как же выманить Нину из норки?
Не придумав ничего умнее, я выдрала из блокнота страницу и, изменив почерк, нацарапала:
«Приходи сегодня вечером в 19.30 к сгоревшему магазину. Это важно».
Я прокралась по пустынному коридору к комнате Нины и подсунула записку ей под дверь.
За ужином я не чувствовала вкуса еды. То и дело косилась на Нину и на часы. Нина имела довольно нервический вид, и это меня успокоило – значит, она собирается пойти на встречу с таинственным незнакомцем.
Мы сЮркой быстро поели, отбились от наших друзей–товарищей и, изображая солнечный удар и переутомление, побежали по своим комнатам, уговорившись ровно в 19.20 встретиться у кельи Нины. Мы даже сверили часы, как в настоящих шпионских фильмах.
Распахнув дверь, чтобы выйти и выкрасть то, что планировала, я подпрыгнула от испуга. За дверью стояла Наташка. Она успела занести руку, чтобы постучаться. В другой руке она держала какой-то пакет.
— Я зайду? – Соколова отодвинула меня в сторону и по–хозяйски ввалилась в комнату. – Вот то, что я должна передать Шаламовой. Посмотри и убедись, что это важно. И что ей это действительно нужно.
Натка протянула мне увесистый конверт. Я заглянула: внутри лежали бумаги. Распечатка какого-то текста.
— Читай! – скомандовала Натка. – Только ничего у меня не спрашивай, не задавай никаких вопросов. Там написано вполне достаточно, чтобы ты поняла то, что ты должна понять. И никому ни слова!
— Извини, но сейчас мне некогда читать, – я суетливо перетаптывалась с ноги на ногу, понимая, что уже изрядно опаздываю.
— Я тороплюсь, у меня свидание. Оставь, ночью начну читать.
Наташка нехотя положила конверт на стол,
К счастью, на него можно положиться – он уже справился со своей задачей: подрезал у комендантши запасной ключ от комнаты нашей пансионной Сапфо.
Мы воровато оглянулись, отперли дверь и ввалились на терра инкогнита. Наперегонки ломанулись к письменному столу и начали выдвигать ящики. То, что мы искали, нашлось сразу. Один из ящиков оказался битком набит теми самыми бумажками.
Целый пуд аккуратно продырявленных дыроколом, связанных шнурками в толстенькие пачки бумажных огрызков размером с открытку! Выглядели они прямо как какой-то библиотечный каталог. Каждый из нас схватил по пачке и начал жадно читать.
Я перелистнула первую страницу, вторую, третью, четвертую. И не могла понять – что же это такое оказалось в моих руках?!
На каждой странице был выведен один и тот же текст:
«Когда ты любишь, тот, кого ты любишь, не может умереть.
Любовь – та сила, которой подвластно все.
Она заставляет расти города.
Она посылает ракеты в космос.
Она вдохновляет.
Изобретает.
Творит.
Ведет.
Дает начало новой жизни.
А значит, она может и воскрешать.
Тот, кого ты любишь, не может умереть, пока он жив в твоем сердце. Надо только не давать себе забывать.
Повторяй эти слова каждый день, верь, надейся и жди.
И однажды ты увидишь, что это – правда.
Тот, кого ты любишь, вернется к тебе.
И признается тебе в своей любви.
Даже если в своей первой жизни не успел этого сделать.
Перепиши это письмо десять тысяч раз, и, когда ты начнешь переписывать его в десятитысячный раз, ты увидишь, что что-то произойдет».
На каждой бумажке стоял номер.
Я быстро пролистала свою пачку: 8125, 8126, 8127, 8128…
Менялись бумага, почерк, цвет пасты, неизменным оставался лишь текст.
— Ты понимаешь, что это? – ошарашенно спросила я. Юркины глаза расползлись на пол–лица, он продолжал шелестеть бумагой.
— Похоже, у нее умер кто-то, кого она очень любила.
— Да. И теперь она пишет «письма счастья» сама себе думая, что этим она вернет человека с того света.
— Она еще более безумная, чем все думают, – громко прошептал Юрка не без ужаса.
— Интересно, кто же этот человек, ради которого она старательно сходит с ума? В этой комнате, наверняка, есть ответ на этот вопрос! – мой мозг снова включился. – Быстро ищем! – Я сунула свою пачку «писем счастья» в карман и начала выдвигать всевозможные ящики.