Прежде чем сдохнуть
Шрифт:
Как-то за ужином я сама села с ним рядом и намекнула паникеру, что за выдающиеся рыцарские качества паника ему, так и быть, прощается. Но ему оказалась не нужна моя амнистия. Он держался довольно холодно. Мне показалось, что он мною как-то даже немного брезгует. Фи! Тоже мне! Что он о себе вообразил? Что если еще пару недель посмотрит на меня таким вот надутым индюком, то я его, может, еще и героем воображу и буду умолять о реанимации дружбы? Как бы ни так! Раз уж товарищ не понял своего счастья, то и бог с ним. Заполню отводившееся ему в мозгу место более интересными вещами. Вот, например, я так до сих пор и не поняла, что же имела в виду Нина,
Неделя, которую отпустила Нина на то, чтобы найти себе новое убежище, истекла. За это время сила ее намерения не ослабла.
Она даже нашла место, куда сбежать.
Как ни странно, тихоня не слилась незаметно, а решила по–прощаться с «Курганами» и закатить для нас всех прощальную вечеринку. По–моему, это был самый продолжительный и насыщенный вечер в моей жизни…
:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Во дворе «Курганов» накрыли шведский стол и установили пару мангалов. В открытые окна столовой поставили колонки.
Играл ненавязчивый нью–эйдж. Все бродили мимо столов с одноразовыми тарелками, метали в них разнообразный хавчик и располагались на шезлонгах и на траве, где придется. Никто не ожидал ничего особенного. Выпивать потихоньку начали, не дожидаясь официальной прощальной речи отбывающей Нины.
Она бродила тут же и на все вопросы лишь загадочно улыбалась: мол, ждать осталось недолгого, сейчас все расскажу.
День выдался не очень-то жарким. И стоило солнцу начать заваливаться в облака над горизонтом, как с озера потянуло прохладной сыростью. Уже изрядно поддатые пансионеры вытащи-ли из номеров пледы и теплые кофты. Теперь газон пансиона, на котором стояли и сидели, нахохлившись, люди в пледах, напоминал дрейфующую льдину с группой потерпевших кораблекрушение. Было еще достаточно светло, чтобы понять, кто есть кто. Но чтобы разобрать выражения лиц и прочитать эмоции, уже приходилось вглядываться и подходить ближе.
Нина наконец решила, что пора. Народ вокруг нее скучковался, и она произнесла все положенные по такому случаю слова. Как ей будет нас недоставать, как здесь было прекрасно, но все-таки она сваливает и желает, чтобы всем нам здесь было по кайфу. Словом, обошлась без сенсаций.
Сенсация последовала за ее выступлением. Рядом с Ниной вдруг очутился мой Юрка (возможно, он и прежде топтался рядом с нею, но пока не заговорил, я просто не обращала на него внимания). Юрик попросил собравшихся не разбредаться, мол, это еще не все. И есть вторая новость на сегодняшний вечер: он, Юра, тоже покидает нас в ближайшие дни. Так что эта вечеринка и его «отвальная» тоже.
— Тааак! Вы что, вместе, что ли, уезжаете? Вы что, пара? Вы женитесь? – послышалось с разных сторон.
— Нет, мы не пара, мы не вместе. Но мы одновременно, – кратко объяснился мой бывший товарищ.
— Вот это номер, что же, Юра тебя бросил? – услышала я у себя за плечом и почувствовала, как мой согнутый локоть, выглядывавший из-под пледа, слегка пожали холодные сильные пальцы. Я оглянулась. Конечно же, это была Алла.
— Скажешь тоже! Как будто между нами что-то было! – фыркнула я.
— А между вами ничего
— А что, было похоже, что между нами любовь до гроба? – съехидничала я и пошагала в сторону.
Честно говоря, меня саму изумил этот неожиданный поворот сюжета, и мне хотелось понять, что происходит. Если я начну приставать с вопросами к Юрке, он еще, пожалуй, возомнит, что я устраиваю ему сцену ревности. Не дождется! Лучше выяснить все у Нины.
Но, похоже, не у меня одной возникли к ней вопросы. Я заметила, что медработник Леночка, которую мы все долгое время считали тайной лесбийской любовью Нины, неуверенными шагами скользит к ней. Видимо, Лена была разочарована по–терять столь преданную поклонницу и тоже хотела сказать ей что-то тет–а-тет на прощанье. Ха–ха! Может быть, она даже собирается предложить ей отдаться сегодня же ночью? Ведь Лена, конечно, немало думала и фантазировала на эту тему. Имела ожидания. Куда ж денешься от таких фантазий, если каждый день хотя бы один придурок да намекнет тебе, что лично для тебя однополый секс неизбежен?
Вечеринка тем временем продолжалась. Откуда ни возьмись в ворота вкатился нереальный лимузин–кабриолет, раскрашенный во все цвета радуги. Из него на нас посыпались люди в сочных одеждах, с бубнами, гонгами, какими-то трубами, трещотками и барабанами. Все это вдруг зазвучало, завибрировало, загудело и засопело. Я, накрытая волной непривычных звуков, тут же впала в транс. По–моему, измененка под действием музыки случилась не только у меня: довольно вялая до этого момента тусовка вдруг начала жить с нарастающей скоростью.
Людей затягивало в воронку танца. Я на какую-то долю секунды пришла в себя и обнаружила, что меня несет прямо к центру этого экстатичного вихря. И центром этим была Натка. Она кружилась и подпрыгивала. Вздымала юбку, сгибалась впополам и пружиной выпрыгивала вверх, раскинув руки. Казалось, она была той самой черной дырой, про которую рассказывала мне неделю назад, и пыталась увлечь в себя весь мир. И мир увлеченно стремился прямо на нее. Я, по крайней мере, точно. Я так закружилась, что, чтобы не навернуться, мне оставалось только повиснуть у Наташки на шее. Ее безумно расширенные глаза смеялись, она продолжала танцевать, но при этом каким-то чудом поддерживала меня. Я висела на ней и не могла оторвать глаз от ее смеющегося лица.
— Тебе не кажется, что нам каких-то грибов в еду подмешали?
Что-то не то. Точно тебе говорю. С винища меня так не штырит, – громко шептала я. – Круто! Я и не думала, что наша Нино умеет такие вечеринки закатывать!
— Это не Нина, – ответила Наташка. Только она ответила не звуком, а как будто закатила губами мне в уши жемчужно- бархатные шарики слов. Они щекотно покатились внутри меня, поднимая волны необъяснимой радости и заставляя смеяться все тело.
— Кто же это для нее постарался?
— Мне не хотелось, чтобы одна из самых неординарных теток покидала нас скучно. И я попросила Вагана устроить какой- нибудь экшен. Он это умеет.
Меня враз подморозило.
— А тебе не кажется, что ты таким образом просто крадешь у нее праздник?
— Я просто делаю праздник праздником.
— Ты все еще соревнуешься с ней?! Да ты ей мстишь! Боже, как нелепо.
Я разжала руки, которые держала сцепленными у Натки на шее.
И ощутила, что меня больше ничто не притягивает. Меня никуда не несет. Как будто в воронку вставили пробку, и водоворот, затягивавший меня только что, остановился.