Прежде, чем умереть
Шрифт:
— Ах чёрт, кажется, я вспоминаю. Почему ты мне раньше не рассказала?
— Не думала, что ты мог о таком забыть. Это же всё равно, как забыть, для чего тебе задница.
— Неуместное сравнение, но ёмкое. А откуда этот раж? Мутация?
— Типа того. Есть мнение — твоё — что это не просто мутация, а контролируемая, запланированная мутация, результат генной инженерии.
— Ёб тою ж мать..., — на секунду мне сделалось не по себе, но потом всю очень быстро выстроилось в осмысленную и логичную цепочку всплывающих из небытия воспоминаний. — Охуеть. Ну конечно... Легион, Старшие Братья, диверсанты, Хозяин... Сука, меня кинули. Кинули, и теперь я переживаю
Ольга поймала мой недовольный взгляд и не придумала ничего лучше, как всплеснуть руками, комично поджав нижнюю губу.
— Считаешь это смешным?
— Н-нет... — опустила она руки неловко. — Просто, не знаю, что сказать. Я не в курсе, каким боком тут Легион, ты со мной об этом не говорил.
— Да. Да, ты права. Но с кем-то ведь говорил, точно, я с кем-то это обсуждал и, хоть убей, не вспомню, с кем, — от напряжения у меня даже мигрень разыгралась. — Чёрт, как же это бесит, — я уже поднёс пальцы к вискам и собрался прикрыть глаза, как вдруг возле крыши высокого жёлтого здания блеснул отсвет. — Снайпер на одиннадцать часов.
— Вижу, — произнесла Ольга, ничем более не выдав своего знания о целящемся по нам незнакомце. — Думаешь, они?
— «Они» — понятие растяжимое.
— Я про гарнизон. Павлов не стал бы так палиться.
— Высокого мнения о нём?
— Он профи.
— Профи? Что ещё за профи?
— Ну, профессионал, спец.
— Так и говори. Профи, блядь... Тебя за лишние буквы доплачивать заставляют?
Ольга посмотрела на меня и улыбнулась совсем по-детски... и так знакомо. — Ладно, не суетим, движемся прежним курсом, пусть этот недоснайпер продолжает считать себя невидимкой.
— Поняла-приняла, — усмехнулась Ольга.
То, что поначалу показалось мне жёлтым зданием, на деле оказалось громадным козловым краном. Эта рельсовая халабуда была на пару метров выше стоящей вплотную с ней пятиэтажки. На массивных серых козлах располагалось нечто вроде жёлтого ангара, окружённого по периметру мостками. Многочисленные окна были частично забраны стальными листами промеж которых то тут то там торчали стволы пулемётов, а свободные проёмы прикрывала сетка-рабица. Кран стоял возле реки, там, где начиналась дамба, и отлично контролировал подходы на пару с той самой укреплённой пятиэтажкой. Крановщиков в поле зрения не было, но пара струек сизого дыма, что отдавались на волю ветра, выходя из противоположных концов крыши, указывала на присутствие внутри живых теплолюбивых существ. Въезд на дамбу перегораживала стальная плита в полметра высотой, приводимая в вертикальное и горизонтальное положение хитроумным механизмом, поблёскивающим хорошо смазанными шестернями.
— Стоять! — прокричал кто-то в рупор, когда мы подошли вплотную к плите и уже собирались её перешагнуть. — Кто такие, что надо?!
— Мы по делу! — прокричал я в ответ, сложив ладони на манер аналогичного звукоусиливающего устройство, но из-за ветра это не сильно помогло.
— Чего?!
— Чабан хочет передать привет с того света! — проорал я, надеясь на магию знакомых каждому сызранцу имён, и не прогадал, довольно скоро на мостках появился человек, закинул автомат за спину и начал спускаться по лестнице. — Сызранец, — глянул я на Ольгу, не сдержав смешок. — Забавное слово. Сызранец в пятом поколении, — решил я распробовать это на вкус. — Почётный сызранец. Сызранцем родился, сызранцем и помру. Пиздец. А вот ещё...
Пока я упражнялся в склонении горожан, делегат от них добрался до земли и, сняв со спины автомат, подошёл к нам:
— Повтори, — воззрился
— Чабан приказал долго жить, и вовсе не по причине слабого здоровья.
— Не брешешь?
— А мы тут, по-твоему, жопы морозим ради шутеек? Два пидораса, которые его вальнули, сейчас полным ходом херачат в сторону Самары, надеясь избежать длинной руки правосудия. На телеге с лошадью, у одного очки тёмные, у второго нос недавно сломан. Видал таких?
Делегат резко переменился в лице и упавшим голосом просипел:
— Это... Вам лучше с капитаном перетереть, ага.
— Так хули ты яйца мнёшь? Веди.
Капитан — дородный мужчина лет пятидесяти, с абсолютно лысым блестящим скальпом и, будто в качестве компенсации, роскошной густой бородой — встретил нас в своём кабинете, окна которого напрямую примыкали к крану и даже, насколько я успел разглядеть снизу, имели переходные мостки.
— Какого хрена? — спешно убрал он что-то в ящик стола, лишив пары одинокий стакан. — Кто это? Почему без предупреждения? — тон капитана был скорее страдальческим, нежели раздражённым.
— Виноват! — несуразно сдвинул каблуки наш провожатый, безуспешно попытавшись ими щёлкнуть, и, осознав свою полную строевую несостоятельность, перешёл к более привычной манере общения: — Виталий Борисыч, тут это... такое дело... даже не знаю, как сказать.
— Чабан преставился, — помог я сформулировать, взял стул, поставил его напротив хмуро изучающего меня капитана, и совершенно по-хамски сел. — Ушёл, так сказать, в самом расцвете сил. Плесни, — указал я на пустующую ёмкость.
Капитан, выдержав драматическую паузу, извлёк из недр стола бутылку с желтоватым содержимым и второй стакан, после чего с точностью провизора идеально ровно разлил своё пойло:
— Земля пухом, — поднял он свою порцию.
Я взял гранёное стекло, вдохнул обещающие блаженство спиртовые пары, и осушил залпом:
— М-м... Неплохо. Повтори.
Капитан хмыкнул в усы, выпил и повторил:
— С кем имею удовольствие? — перевёл он взгляд с меня на Ольгу и обратно.
— Мы здесь по поручению Коновалова.
— Дениса Коновалова? — спросил капитан с явным удивлением.
— Точно, — повертел я в руках стакан, наслаждаясь терпким ароматом настойки. — Денис очень, очень-очень огорчён безвременной кончиной босса. Но, несмотря на глубочайшую скорбь, нашёл силы и время чтобы организовать поимку тех двух ублюдков, которые оборвали выдающийся жизненный путь безмерно любимого всеми нами Чабана. Знаешь, — пригубил я немного, смакуя, — никогда прежде его таким не видел. Он был просто убит горем. Сидел возле рации и пытался связаться с вами, час за часом, не переставая ни на минуту, и всё зря. Ответа не было. А сейчас я узнаю, что эти два лиходея беспрепятственно миновали ваш блокпост и теперь вольными птицами летят прочь от заслуженного возмездия. Но так ведь не должно быть. Так не годится. Ты со мной согласен?
Капитал обменялся коротким взглядом с нашим провожатым и откашлялся:
— Мы... Мне не докладывали о вызовах.
— Возможно, ваш связист был чем-то занят? Чем-то более важным. Хм... Твоё здоровье, — поднял я стакан.
Капитан потянулся было чокнуться по такому случаю, но не нашёл отклика с моей стороны, чем был немало огорчён.
— Ладно, — поставил Виталий Борисыч стакан, и донце отбарабанило по столу нервную дробь, — что теперь?
— А сам как думаешь?
— Только не трогайте семью, — выдохнул он, будто это был последний воздух, посетивший его лёгкие.