Прежде, чем умереть
Шрифт:
— Да что происходит? — пуще прежнего обеспокоился Николай.
— Куда делись два моих человека? — задал я ему встречный вопрос.
— Чего? Они же только что ушли в прогон, вон туда. Ты сам их послал.
— Неправильный ответ. Они погибли. Пали смертью храбрых от бесовских лап Емельяшки, — возложил я руку на остывший лоб убиенного отче.
— А-а... — начал смекать бородатый. — Думаешь...?
— Думаю. А теперь шагай дальше и радуйся тому, что смог выжить в этой адской бойне. Лишний повод ценить жизнь, ведь шансы потерять
Когда мы трое неспешным прогулочным шагом подошли к площади, тишина там стояла такая, что казалось, будто Кадом вымер много лет назад. Для полноты картины не хватало только обглоданных костей на земле да намалёванных известью крестов на дверях. А ещё там не было нашего грузовика. Вот народ, ничего святого. За неимением по месту святотатства профессионального попа, я мысленно уже отпустил Павлову грехи, которые он непременно возьмёт на душу, когда поймает в прицел виновного.
— Что-то твоя идея кажется мне всё менее разумной, — поддался сомнениям Станислав. — Лучше найти укрытие.
— Сначала надо поговорить.
— Вот из укрытия и поговорили бы.
— Да брось. Денёк с самого утра выдался унылый, хоть немного нервы пощекочем.
— Он шутит, — любезно пояснил Станислав Николаю в ответ на его непонимающий и всё более испуганный взгляд. — Не будет никаких нервов, нас сейчас просто перебьют кхуям. Тщ-тщ-тщ, — прихватил психолог-самоучка отклонившегося в сторону Николашу под локоток, — не торопи события.
— Мужики, а может вы того, — взмолился хранитель трофея, едва не выпавшего из ослабших рук, — без меня управитесь?
— Ну а как без тебя-то? Нет, без тебя нам не поверят.
— Голова же есть, — не сдавался Николай.
— Голова — головой, а свидетель тоже быть должен, — стоял на своём Станислав.
— И о чём я тут насвидетествую? Вот скажите, пожалуйста. На убой ведь ведёте, братцы.
— Не ной, ты и так долго протянул.
— Господи-боже милостивый...
— Главное помни — жив ты будешь или помрёшь — зависит сейчас во многом от того, как станешь говорить.
— Так ведь ежели совру, мне потом голову снимут.
— Я же сказал «сейчас». А про «потом» будешь потом думать, или не будешь вовсе.
— Понял-понял. Пресвятая Богородица...
— Ну всё, — ободряюще хлопнул я Николая по плечу, приближаясь к центру площади, — яйца в кулак! Ты ж герой, сука! И смотри у меня, без выкрутасов.
Первым на сцене появился староста, вылетел из двери своего дома, споткнувшись о порог, и едва удержался на ногах, чем сразу же добавил этой маленькой пьесе изрядного драматизма.
— Здорова, Вениаминыч! — поприветствовал я заметно нервничающего рыскающего глазами Тараса. — Гляди-ка, аж запыхался, как спешил героев поздравлять. Так и убиться недолго. А мы тебе гостинец принесли, — забрал я голову Емельяна и бросил к ногам заказчика. — Угощайся.
— Эк! — крякнул староста, отскочив от катящегося на него гостинца, и перекрестился.
—
— С ним всё в порядке, — проблеял Вениаминыч, срываясь на фальцет, и откашлялся. — Он в надёжном месте под охраной.
— Что ж, рад это слышать. Тогда продолжим обмен дарами.
— Вас что-то негусто. Где остальные?
— Увы, два моих боевых товарища не пережили встречу с вашим попом и теперь погребены без отпевания близ Семёновки.
— Страшная была бойня, — механически выговорил Николай, поймав на себе вопросительный взгляд старосты. — Упокой господь.
— Значит, вас только двое? — уточнил Тарас.
— Не пойму, — поскрёб я щетину, — ты тупой, или хочешь зажать их доли? Что, впрочем, равносильно первому. Я разочарован. Может тебе колено прострелить для профилактики?
— Давай лучше глаз выдавим, — предложил Станислав. — А то таскать его потом хромого...
— Я бы на вашем месте поостерёгся бросаться угрозами! — встал вдруг в позу Вениаминыч. — Свои бандитские замашки оставьте для той дыры, из какой выползли, а здесь — территория закона! И этот закон — хвала Богу — ещё есть кому защитить!
— Ты чего, шкура, совсем пизданулся на старости лет? — поправил Стас автомат, после чего в диалоге возникла неловкая пауза.
Вениаминыч откашлялся, зыркая по сторонам, и нелепо, словно актёр погорелого театра, вновь заголосил: — Ещё есть! Кому защитить!
По окончании второй зачитки сего знакового монолога в окнах двух близлежащих домов наконец-то появились направленные в нашу сторону стволы, и староста облегчённо выдохнул.
— Так-так, — сосчитал я аргументы своего визави, коих оказалось не меньше восьми. — Стало быть, мы в явном меньшинстве? Время для переговоров.
— Что, поубавилось спеси? — оскалился коварный интриган.
— С кем имею дело? — прокричал я, обращаясь к стрелкам.
— А сам кто будешь? — донеслось из крайнего окна старостиного дома.
— Друзья зовут меня Коллекционером. Может, слыхали?
— Доводилось, — прозвучал ответ после недолгого молчания.
— Вы ведь из Навмаша, я прав?
— Прав.
— Сюда от Навашино дорога неблизкая. Давно этот пидор вас вызвал?
— Ночью дело было.
— Вот как? Сразу после нашей сделки.
Слушая разговор, Вениаминыч даже не пытался сдерживать ухмылку, явно довольный собою.
— Никаких сделок между тобой и Кадомом быть не может, — парировал мой таинственный собеседник. — Хотел сделку — надо было базарить с Семипалым.
— Если ты не понял, мы только что по сходной цене решили вам невъебенно большую проблему.
— Да, знаю. Благотворительность нынче — штука редкая. Лично я это ценю, и потому ограничусь устным предупреждением. Но в следующий раз на такую доброту не рассчитывайте.