Прежде чем я усну

Уотсон Си Джей

Скоро придет мой муж, и я жду его. Я его люблю. Теперь мне это точно известно.

Я расскажу ему про дневник и Клэр, и мы с ним сможем помочь друг другу.

Я вышла из автобуса, был прекрасный ясный день. Воздух был наполнен голубым зимним морозцем, земля так и звенела. Клэр сказала мне, что будет ждать на вершине холма, у главной лестницы, ведущей во дворец, так что я сложила листок с ее инструкциями и принялась карабкаться вверх по покатому склону, огибавшему парк. Это заняло больше времени, чем я ожидала, и мне, не

совсем еще привыкшей к своему новому, постаревшему телу, пришлось отдыхать на самом верху. Я вспомнила, что когда-то была в неплохой форме. Во всяком случае, куда лучше, чем теперь. Наверное, пора заняться фитнесом.

Парк постепенно уступал место широкому полю с подстриженной травой, крест-накрест расчерченному бетонными дорожками — тут и там были расставлены урны, бродили женщины с колясками. Я поняла, что волнуюсь. Не знала, чего ждать. Откуда мне было знать, как она выглядит сейчас? Та Клэр, которую мне удавалось вспомнить, часто носила черное. Джинсы, футболки; я вижу ее в тяжелых ботинках и тренче. Или в длинной юбке, сшитой из вареной ткани, которую можно описать словом «летящая». Я не могла представить, какой она стала сейчас — в нашем с ней возрасте, и уж тем более не могла предположить, во что она теперь одевается.

Посмотрела на часы. Я пришла заранее. Не задумываясь, я сказала себе, что Клэр вечно опаздывает — и тут же удивилась: откуда я могу это знать, из каких глубин памяти это выуживаю? Надо же, сколько всего находится почти на поверхности. Столько воспоминаний, они снуют, точно серебристые рыбешки в мелкой протоке. Я решила подождать ее на скамеечке.

По траве лениво тянулись длинные тени. За деревьями от меня убегала полоска домов, громоздившихся, казалось, один на другой. Вздрогнув, я подумала, что, должно быть, один из этих домиков — мой. А я не могу отличить его от прочих.

Я представила, как зажигаю сигарету и глубоко, нервно затягиваюсь, сопротивляясь желанию встать и начать ходить туда-сюда. Я до смешного нервничала. Хотя для этого не было причин. Клэр была моей подругой. Моей лучшей подругой. Ничего страшного. Я в безопасности.

На скамейке облезала краска, и я принялась отдирать ее, обнажая влажное дерево. Кто-то нацарапал на сиденье две пары инициалов, обвел сердечком и поставил дату. Я закрыла глаза. Удастся ли мне когда-нибудь привыкнуть к тому, что я живу в том году, в котором живу? Я вдохнула запах: сырая трава, хот-доги и бензин.

На мое лицо легла тень, и я открыла глаза. Рядом со мной стояла женщина. Высокая, с копной рыжих волос, в брюках и дубленке. За ее руку цеплялся маленький мальчик с пластиковым футбольным мячом под мышкой. «Извините», — сказала я, отодвигаясь, чтобы они смогли устроиться вдвоем рядом со мной, но женщина неожиданно улыбнулась.

— Крисси! — воскликнула она. Голос Клэр. Я узнала бы его из тысячи. — Крисси, милая! Это я! — Я перевела взгляд с мальчика на ее радостное лицо. Там, где была гладкая кожа, появились морщинки, уголки глаз опустились вниз, чего не было у той Клэр, которую я себе представляла — но это была она. Без сомнения. — Господи, —

воскликнула она. — Как я за тебя волновалась! — Она подтолкнула малыша ко мне. — А это Тоби.

Мальчик посмотрел на меня.

— Ну же, — сказала она, — скажи: «Привет!»

Сначала мне показалось, что она обращается ко мне, но тут мальчик сделал шаг вперед. Я улыбнулась. Но у меня в голове вертелась одна мысль: «Это Адам?», хотя я прекрасно знала, что этого никак не могло быть.

— Привет, — сказала я Тоби.

Он пробормотал что-то неразборчивое. Потом обернулся к Клэр и спросил:

— Можно мне теперь поиграть?

— Только недалеко. Хорошо? — она погладила сына по голове, и он умчался в парк.

Я обернулась к ней. На секунду мне самой захотелось, как Тоби, развернуться и бежать прочь — настолько велика была пропасть между нами, но тут она протянула ко мне руки.

— Крисси, милая! — воскликнула она, и пластмассовые браслеты на ее запястьях звякнули, стукнувшись друг о друга. — Я скучала по тебе. Как же мне тебя не хватало! — Тяжесть, давившая на меня, вдруг стала легче облака и улетучилась, и я, всхлипывая, рухнула в ее объятия.

На кратчайший миг мне показалось, что я знаю о ней все и о себе тоже. Точно пустота, зиявшая в моей душе, озарилась светом ярче солнца. История — моя история — промелькнула перед моим мысленным взором быстрее молнии, не оставив мне ни малейшего шанса поймать себя.

— Я тебя помню, — всхлипывала я. — Слышишь, я тебя помню! — и тут все вокруг исчезло, и в моей душе вновь воцарилась тьма.

Мы сели на скамейку и долго молча смотрели, как Тоби играет в мяч со стайкой мальчишек. Я была счастлива воссоединиться с забытым прошлым, но никак не могла преодолеть неловкость, возникшую между нами. В голове крутился обрывок фразы: «…не обошлось без Клэр».

— Как ты? — наконец спросила я, и она рассмеялась:

— Если честно — схожу с ума.

Она достала из сумки пачку табака.

— Ты, случайно, не начала опять? — спросила она, протягивая мне пачку; я покачала головой, снова ощутив, что эта женщина знает обо мне куда больше, чем я сама.

— Почему? — спросила я.

Не переставая скручивать сигарету, она кивнула в сторону своего сына:

— У Тоби СДВГ. Он не спал всю ночь, ну и я, естественно, тоже.

— Сэ… СДВГ? — переспросила я.

Она улыбнулась:

— Прости. Это относительно новое понятие, как я понимаю. Синдром дефицита внимания и гиперактивности. Приходится давать ему «риталин», хотя мне это очень не нравится. Но ничего не поделаешь. Все остальное мы уже пробовали — не помогает. А без него он настоящий бесенок. Ужас просто.

Я посмотрела на бегавшего вдалеке мальчика. «Мы с ним похожи, — подумала я, — надломленный дух в здоровом теле».

— Но сейчас-то все в порядке?

— Ну да, — со вздохом сказала она. Пристроив на коленях сигаретную бумагу, она свернула ее в трубочку и принялась аккуратно наполнять табаком. — Иногда он просто выматывает меня. Кризис двух лет нон-стоп.