Прежняя рекрутчина и солдатская жизнь
Шрифт:
ПО ПСНЯМЪ
Новйшее законодательство сдлало значительныя и благодтельныя перемны въ систем наборовъ, въ срокахъ службы, въ наказаніяхъ нижнихъ военныхъ чиновъ и т. д. Совершенно перемнилось обращеніе командировъ съ солдатами, почтя нтъ въ настоящее время ни одного офицера, который не обращалъ бы вниманія на внутреннюю солдатскую жизнь. Все это не приминетъ, конечно, принести самые лучшіе результаты, и очень вроятно, что со временемъ, самый взглядъ нашего народа на рекрутство измнится существеннымъ образомъ. Но долгое существованіе прежней, тяжелой системы оставило въ народ слды, выразившіеся въ псняхъ, разсказахъ, присловьяхъ. Мн кажется, что именно теперь, въ виду уничтоженія стараго порядка, не
Пусть настоящій этюдъ послужитъ памятью о давнемъ, тяжеломъ, но, къ счастію, и отходящемъ прошломъ. Очень можетъ быть, сказалъ я выше, что даже и о бывшемъ солдатств народъ станетъ думать и пть иначе; но еще и до сего времени въ русскихъ деревняхъ, на солдатство народъ смотрлъ какъ на несчастіе, на бду, которая можетъ разогнать, разорить какую угодно семью. Такъ, въ одной псн поется:
Въ мужика было богатаго Да и были три сына хорошіе, Охъ, вышло на нихъ несчастьице, Что большое несчастьице, бдушка великая: Что и вышла на нихъ рекрутчина, и т. д.Объ эту бдушку, не малую, большую, — солдатство, разбивалась какая угодно удаль. Одинъ говоритъ:
Никогда у меня, раздобраго молодца, Такого горя не бывало, А вотъ ныншніе день, братцы, день-денечикъ, Тоска — горе меня обуяла! Что куютъ-то, куютъ меня, раздобраго молодца, Куютъ во желзы, Что везутъ-то, везутъ меня, разудалаго молодца, Везутъ во солдаты.Въ другой псн разсказывается про всю молодецкую гульбу, среди которой застала раздобраго молодца рекрутчина.
Попила-ль моя головушка, Пила-ль — погуляла Не за батюшкой, не за матушкой; Буйной головою, Не за братцевой, не за сестрицыной, За легкой работой! Что со радости мои кудрюшки Со радости вьются, Что со горя ли со кручинушки Русыя скутся!.. Охъ, зачуяли мои кудрюшки Надъ собой невзгоду, Охъ и ту ли невзгоду — Большое солдатство!Тоска и печаль заставляла раздобрить молодцевъ плакать и обращаться къ своимъ близкимъ съ такою скорбью:
Растоскуйся ты, моя сударушка, по мн разгорюйся! Что ни самъ ли то я, самъ раздобрый молодецъ, самъ по себ взорвался! Обижаютъ меня сиротинушку злые люди: Что и ловятъ меня сиротинушку злые люди, Что и ловятъ меня сиротинушку, ловятъ во солдаты!На этотъ вопль откликаются вс друзья и сродники, а душа красна-двица:
Какъ сказали другу Да на царскую службу — Плакала, рыдала, Слезы проливала, — Всю ночь не спала!Напрасно ее уговариваютъ:
Ты не плачь, не плачь, красная двушка! — Не сама я плачу, плачутъ ясныя очи, Что и сами слезы, слезы изъ глазъ катятся, Что везутъ, отдаютъ дружка во солдатушки, Въ молодые его, дружка, рекрутики.Отъ этой тоски-горя бжали тогда кто куда могъ; кто въ лса, кто въ монастырь къ знакомымъ старцамъ и монахинямъ, переждать наборъ, но нигд раздобрый молодецъ не былъ безопасенъ:
Обижаютъ его, сиротинушку, злые люди, Что и ловятъ его, сиротинушку, ловятъ во солдаты.Которому удается отбгаться отъ рекрутчины, а котораго
Поймали добраго молодца, поймали у прилуки, Что у той ли у прилуки, у красной у двки.Видитъ мужикъ, что не всегда и отбгаешься, сталъ придумывать, какъ длу помочь, какъ бы канцелярскимъ порядкомъ рекрутчину обойти. Вздумали сказки расписывать: большая семья записана въ одну ревизскую сказку, рекрутъ непремнно слдуетъ; разобьютъ семью по бумаг на дв семьи; об семьи небольшія и рекрута не берутъ… Узнали и про это злые люди, выдумали самовольный раздлъ.
Сказанъ наборъ. Вотъ въ семьянистой изб старикъ отецъ думаетъ:
Кому-жь, дтушки, идти во солдатушки? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Что и старшаго сына жаль отдать, А середняго не хочется. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Что меньшой-то сынъ — Тотъ въ разумъ не вошелъ…Обыкновенно ршаютъ:
Идти ли не идти сыну меньшему!Вотъ теперь начинается новая сцена:
Во слезахъ сказалъ родный батюшка: Что идти ли не идти сыну меньшему, Сыну меньшему Иванушк.. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Въ возрыданьиц матушка словъ не вымолвила.
Едва сказанъ наборъ, тотъ, за кмъ стоитъ рекрутская очередь, —
. . . . . припечалится, Молода жена расплачется, Малы дти разрыдаются!..Въ былое время, назначеннаго въ рекруты, такъ называемаго годнаго, сейчасъ по назначеніи заковывали въ желзы, и ни одна рекрутская псня не обходится безъ этихъ ненавистныхъ, незаслуженныхъ желзь, воспвая, какъ куютъ руки-ноги добру молодцу во желзы.
Однихъ только наемщиковъ и охотниковъ не ковали во желза; за тми много было караульщиковъ; но эти несчастные выдумывали такія безобразія, что они не заслужили въ народ ршительно ни одной псни, по крайней мр, я ни одной не слыхалъ. Въ охотники обыкновенно нанимается самый безпутный народъ. Наемщикъ бросаетъ всю семью, часто жену съ дтьми, безъ гроша денегъ, скудно оставляя имъ нсколько рублей, пропивая самъ сотни, а нердко и тысячи во время своей гульбы. Они обыкновенно, при найм, выговариваютъ, сколько времени гулять. Кром условленной платы деньгами, въ это время хозяинъ, т. е. нанимающій за свою семью, длается самымъ покорнымъ слугой своего охотника; что бы тотъ не потребовалъ, — хозяинъ долженъ подавать, куда бы тотъ ни захотлъ хать — хозяинъ долженъ везти; что бы тотъ ни истратилъ — хозяинъ долженъ заплатить.