Приблуда
Шрифт:
* * *
Над фермой Цивоников уже занималась заря, когда на просторную лужайку у огорода опустился аэрокар. Скотт, перед глазами которого от недосыпания всё плыло, выкарабкался из него и поплёлся к дому вместе с Александром Цивоником и его старшим сыном. Всё, чего Скотт хотел — плюхнуться на кровать и надолго погрузиться отмокать в большое количество исходящей паром воды. У двери их встретили заспанные дети Цивоников. Ирина Кисаева появилась мгновением спустя, когда они подошли к двери. Выглядела она абсолютно проснувшейся и настолько излучавшей здоровье, что это отогнало ауру
— Как там Эвелина? — спросил Александр севшим от измождения голосом.
— Спит. Как и Лев.
Александр просто кивнул.
Ирина поцеловала брата в щёку, и заявила:
— Отправляйся в постель. Я позабочусь о Скотте.
Фермер извинился и поплелся в сторону своей спальни. Ирина подхватила Скотта под руку и, не обращая внимания на взгляды двух древесных котов, поцеловала и его, хотя и не в щёку. От Ирины исходил запах дома, аромат теплоты и здравомыслия; Скотт притянул её к себе и секунду просто так и стоял, не желая думать об убийствах, вскрытиях и ожидавшем его расследовании. Оба древесных кота тревожно заурчали прямо со своего места, с его плеч.
— Ты устал, все вы устали, бедняги, — тихо сказал Ирина, отстраняясь, чтобы улыбнуться ему. — Пошли Скотт, я покажу тебе гостевую кровать.
Она увлекла его за собой по короткому коридору в открытую дверь. Кровать была достаточно широка, чтобы на ней могли поместиться трое, не пихаясь локтями и коленями; места для одного вымотанного доктора и двух клюющих носами древесных котов было более чем достаточно.
— Спасибо, Ирина.
Его собственный голос тоже сел от усталости. Скотт ввалился в затемнённую спальню, на ходу избавляясь от одежды, и рухнул в кровать, вряд ли даже расслышав мягкий щелчок, с которым Ирина закрыла за ним дверь. Когда он открыл глаза, в окна бил яркий свет, а обоняние щекотали ароматы горячего кофе и жарящегося бекона. Судя по часам, он проспал пять часов. Недостаточно, но лучше чем ничего. По-видимому, он проснулся от сосущего ощущения в желудке — его, и его маленьких друзей. Душ Скотт обнаружил прямо рядом со спальней и простоял под ним следующие четверть часа, просто позволяя горячей воде литься. Ему не хотелось вспоминать прошедшую ночь, зная, что от мрачной ответственности, поджидавшей его этим ослепительно-солнечным утром, ему не скрыться.
Сегодня ему придётся найти убийцу.
Кто-то — наверное, снова Ирина — постирал запачканную одежду, пока он спал. Скотт пожелал доброго утра Фишеру и приблуде, спавшим свернувшись у него под боком, приласкал истощенного кота и пробормотал ему нечто ободряющее. Затем он оделся и в сопровождении жутко голодных котов направился на кухню. Там старшая дочь Цивоников разливала кофе, а их второй сын раскладывал по тарелкам яичницу, бекон и оладьи. Ирина, босиком и в переднике, с отдельными непослушными прядями, выбивавшимися из-под ленты, которой она стянула волосы сзади, составляла на огромный поднос щедро наполненные тарелки, миски, чашки с кофе и стаканы с соком. Без сомнения всё это предназначалось её брату и невестке. Притормозившего в дверях Скотта приветствовали широкие улыбки.
— Доброе утро, доктор МакДаллан!
— Доброе утро. Не возражаете, если я нагружу себе горку всего этого?
— Угощайтесь, — прошепелявил, улыбаясь, светлоголовый поварёнок. Одного из передних зубов у него не хватало. — Ещё я накрошил мяса индейки для древесных котов.
— Спасибо.
Скотт улыбнулся, подтащил себе стул и приступил к поглощению пищи. Ирина с тяжелым подносом направилась к выходу.
— Кушай, Скотт. Я только отнесу это Алеку и Эвелине и вернусь.
Он только кивнул и улыбнулся, не в силах сказать что-либо из-за набитого мягкими оладьями и хрустящим беконом рта. Древесные коты ели не менее жадно, а потом, когда Стася внесла переполненное сельдереем блюдо, замяукали от неприкрытого
— Я слышала, древесные коты это любят, — смущенно улыбнулась она.
Оба кота к этому моменту уже жевали, заходясь в экстазе и измельчая сельдерей в липкую, вязкую массу.
— Так и есть, — кивнул Скотт. — Бог знает почему. Я так и не понял.
Дети захихикали, поддразнивая древесных котов упругими волокнистыми стеблями сельдерея. Вернулась Ирина, налила себе кофе и подсела к нему за стол, дуя на горячую жидкость в чашке.
— Собираешься сегодня вернуться в город?
— Придётся, — ответил он. — Не возражаешь, если я до того воспользуюсь твоим компьютером? Хочу проверить кое-что в сети, прежде чем уезжать.
— Конечно. Доешь, и я тебе покажу, где он.
Заканчивая с едой, Скотт ощущал на себе её пристальный взгляд. Ирина знала его достаточно хорошо, чтобы догадаться, что с ним что-то не то, что-то не исчерпывающееся утомлением после неприятной работы, вроде той, что он делал прошлой ночью. Усталость она ожидала увидеть, но Скотт не смог полностью скрыть напряжение, охватившее его в результате поиска наилучшего способа решения проблемы розыска необходимых ему доказательств. Он попытался улыбнуться ей, и она с готовностью вернула улыбку, но взгляд Ирины остался мрачным и встревоженным. Но вопросов она не задавала, что было одной из причин, по которым Скотт ценил её компанию: она не выпытывала недосказанное. Может быть потому, что не в обычаях людей фронтира было лезть в чужие дела, или, может быть, дело было во врождённом уважении Ирины к частной жизни других. Даже когда её распирало от любопытства после внезапного появления Фишера в жизни Скотта, она никогда не пыталась добиться большего, чем желал рассказать Скотт.
В чём бы ни заключалась причина, Скотт это ценил, и сейчас больше чем обычно.
Она отвела его к терминалу семейного компьютера и поцеловала в макушку, а затем вышла, чтобы “проведать Эвелину и ребёнка”. Скотт улыбнулся и подключился к планетарной сети. Вскоре Скотт уже выкачивал карты и данные аэрофотосъёмки, копался в открытых данных по корпоративной структуре и экспортной активности компании “БиоНерия”, и изучал всё возможное об исследовательском подразделении компании, расположенном к юго-западу от фермы Цивоников. Он понимал, что ему нужно поторапливаться, если он хочет лететь к станции “БиоНерии” и успеть обратно в город до заката. Скотт не собирался ошиваться у этой станции в сумерках.
Проверяя очереди сообщений на домашнем и рабочем сетевых аккаунтах, чтобы быть уверенным, что его профессиональные обязанности не требуют срочного внимания, — хотя по-настоящему срочные сообщения были бы перенаправлены на его наручный коммуникатор, — Скотт обнаружил письмо из недавно основанного Ксенологического Института. Помечено оно было личным кодом доктора Сануры Хоббард, старшего ксенолога группы, отправленной Звёздным Королевством Мантикоры для изучения древесных котов. Очевидно, слух о том, что они обнаружили место катастрофы, разошёлся с молниеносной скоростью. Сообщение было отправлено меньше чем через десять минут после того, когда они с Александром Цивоником прошлым вечером об этом сообщили.
Скотт нахмурился, читая вежливо сформулированную просьбу о встрече для обсуждения “важных особенностей поведения вашего и Арвина Эрхардта древесных котов, касающихся обнаружения места катастрофы”. Ему придётся что-то рассказать, это он понимал; но после года в компании Фишера инстинкт умолчания о разумности котов и прочих их уникальных особенностях был заточен до бритвенной остроты. Скотт ответил коротко, пообещав связаться, как только вернётся к себе в офис. Беседа её не осчастливит, но он не собирался нарушать сложившийся, как он подозревал, среди принятых древесными котами кодекс молчания. Даже крошка Стефани Харрингтон становилась уклончивой в ответах, как только речь заходила о котах.