Приблуда
Шрифт:
При вспышке молнии он увидел Фишера лежащим под его плечом со странно вывернутой относительно тела кота одной из средних лап. Когда Скотт попытался осторожно её ощупать в поисках повреждений, древесный кот вскрикнул. “О Боже, его средняя лапа должно быть сломана. Ты же мог отпрыгнуть... почему не сделал этого?”
Потому, что если бы он отпрыгнул, Скотт ударился бы головой о раскисшую, усеянную булыжниками землю и древесный кот это понимал. И понимал, какой урон это причинит. Скотту не нужно было объяснять, что сделал кот. Его глаза защипало, и он сморгнул слёзы. Скотт подхватил древесного кота одной рукой и прижал к груди, поражённый в самое сердце вырвавшимся у того мяукающим звуком. Вглядевшись сквозь пелену дождя, он разглядел свой аэрокар меньше чем в двух метрах. Скотт пополз на трёх конечностях по раскисшей
Ему хотелось свалиться прямо там, на полу.
Вместо этого Скотт закрыл дверцу, прополз дальше и включил питание. О взлёте в шторм, подобный бушевавшему снаружи, в других обстоятельствах нечего было бы даже и думать, но ему — а теперь и Фишеру — крайне была нужна медицинская помощь. А такой шторм обязательно станет выворачивать деревья с корнем и пускать их по течению реки вместе с паводком, обрушившимся вниз по каньону. Вполне возможно, прямо в его запаркованный аэрокар. Скотт щёлкнул тумблерами, включая свет и активируя системы аэрокара. Измождённый, мучащийся собственной болью, он затащил себя и своего спутника в сиденья среднего ряда и зарылся в аптечке, которую всюду брал с собой — и по глупости оставил в аэрокаре.
— Больше я никогда не сделаю такой ошибки, — вслух пробормотал он, доставая бинты и шину.
Скотт закусил губу, зная, что сейчас причинит боль древесному коту, но на лапу того надо было наложить шину. Он мягко прикоснулся к пострадавшей конечности кота. Фишер застонал, как большой ребёнок, но позволил ему выпрямить лапу. Она, слава Богу, не произвела впечатления сломанной, когда Скотт аккуратно ощупал её кончиками пальцев. Он, однако, ощутил воспаление и опухоль, а также ригидность, что предполагало серьезное растяжение связок. Скотт не был ксеноветеринаром, но всё-таки доктор медицины, а повреждение мягких тканей оставалось повреждением мягких тканей произошло ли оно у человека, у птицы, у лошади, или у разумного древесного кота.
— Прости, парнишка, я не хотел так тебя ушибить. Боже, в какое дерьмо я нас впутал. Держись, Фишер, я собираюсь вытащить нас, о’кей?
Скотт достал болеутоляющие из аптечки и сделал своему маленькому другу инъекцию, выбрав одно из лекарств, которые, как он читал, Ричард Харрингтон успешно опробовал на раненом древесном коте его дочери. Фишер тихо мяукнул. В этом звуке смешались страдание и благодарность, поскольку лекарство начало действовать. Скотт попытался улыбнуться:
— Ага. Тебе должно быть немного лучше. Жаль, что я сам не могу использовать это.
Но Скотту надо было вести аэрокар, а болеутоляющие плохо сочетаются с черепно-мозговыми травмами, равно каки с пилотированием в условиях шторма второй категории. Он наложил на вывихнутую среднюю лапу амортизирующую повязку из пластипены, а затем передвинул Фишера и тщательно пристегнул его к привязным ремням кресла второго пилота. Это позволило оставить его в своего рода стабилизирующем подвесе, который должен был смягчить болтанку, которая непременно начнётся, как только аэрокар поднимется в воздух. После этого Скотт принял крайне необходимое ему противорвотное и пристегнулся к креслу пилота. Попытавшись воспользоваться коммуникатором аэрокара, он не услышал ничего, кроме помех.
Его грызла тревога, но прямо сейчас он ничего с этим поделать не мог, а у Джиффорда Бида должен быть записан код его транспондера. Придётся лететь, прижимаясь к земле, чтобы не попасть в зону самого яростного ветра, так что река была для него лучшим шансом. Скотт беззвучно помолился, включил двигатели и поднял машину. Его руки потели на управлении, а голова раскалывалась от беспощадного ритма боли и пронзительного страха, но он вывел аэрокар на открытое пространство над рекой и направил его вниз по течению. Порывы ветра были кошмарны, даже на такой малой высоте, а дождь заливал окна сплошным, тёмным покрывалом; но приборы показывали рельеф местности внизу и впереди, а антигравы автоматически включались каждые несколько секунд, противодействуя внезапным нисходящим потокам, пытавшимся размазать их по руслу реки.
Скотт не смог бы сказать, сколько времени провел, вцепившись в управление. Он сражался с ветром и разворачивал их туда и сюда вслед за извилистой речкой пробивавшей свой путь вниз по горе. Нырял, чтобы избежать ветвей частокольного дерева, перекинувшихся через изменчивое русло, чтобы пустить корни узлового ствола на островках посреди реки. Град как из пулемёта барабанил по крыше машины, а молнии слепили его каждые несколько секунд, сверкая столь близко, что временами удары грома сотрясали корпус машины. Но, наконец, наступил момент, когда Скотт осознал, что худшее осталось позади. Он вырвался к передней кромке шторма и теперь летел горизонтально над долиной.
Скотт вознес искреннюю благодарность небесам и дрожащей рукой потянулся к креслу второго пилота, погладить влажный мех Фишера. Ласка вызвала у его раненого друга сонный всхлип удовольствия и вспышку любви и теплоты в сознании.
— Держись, парнишка, — тихо прошептал Скотт. — Осталось уже недолго.
Он набрал высоту, выжал из аэрокара максимальную скорость и лёг на курс домой.
* * *
Низкое урчание нескольких сотен голосов вернуло Скотта к реальности, к потрескивающему костерку и скоплению такого количества древесных котов, какого он раньше никогда не видел. По другую сторону костра тихо урчала стройная, в половину меньшая размерами остальных, древесная кошка с крапчатым коричневым мехом и темно-зелёными глазами. Урчание её сошло на нет, когда она взглянула Скотту в глаза. Остальные коты также умолкли, оставив только шорох ветра высоко в ветвях частокольного дерева и доносящиеся от места крушения грузовика “БиоНерии” лязг и эхо возгласов людей. Скотт сморгнул и почувствовал, что щёки его заливает краска стыда. “Ну и посол из меня вышел. Сижу тут и вспоминаю о том, как Фишер спас мою задницу, пока эта коричневая кошка явно пытается сказать мне нечто важное”. Он строго приказал самому себе перестать витать в облаках, хоть чёткость этих воспоминаний, память о страхе, шоке и удивительном открытии были столь пронизывающими, что его руки и торс до сих пор покрывала гусиная кожа.
— Прости, — сокрушённо сказал он древесной кошке.
— Мяу, — последовал тихий ответ голосом, похожим на перезвон колокольчиков на ветру.
Случившееся в следующий момент застало Скотта совершенно врасплох. Изголодавшийся приблуда, которого он подобрал у фермы Цивоников, прикоснулся лапами к коленям Скотта...
... и реальность опрокинулась, смазывая цвета и звуки, и наполняясь неожиданной, мучительной злобой. Перед его внутренним взором пронеслись лица, раздались выкрики бурной ссоры. Скотт судорожно вдохнул, отшатнувшись от внезапного всплеска страха и ярости, буквально ощущая на вкус чей-то гнев и непоколебимую решимость остановить... нечто. Он успел увидеть в своём сознании высохший, завядший частокольный лес, лишённые листвы деревья, кору, отслаивающуюся неровными, гнилостными пластами, уловить всепоглощающее ощущение страха, отчаяния и душераздирающего гнева...
А затем перед его внутренним взором осталась единственная картина: искорёженные обломки грузового аэрокара и изувеченные, разлагающиеся останки второго пилота Арвина Эрхардта и иссохшего от голода древесного кота, прижимающегося к нему плача от горя и ярости.
Долгие мгновения Скотт сидел, содрогаясь и глотая пахнущий дымом и смертью воздух, ощущая прижавшегося к боку мягко урчащего Фишера. Скотт сморгнул заливавший глаза пот, медленно фокусируя взгляд на пляшущих языках пламени костра совета древесных котов и дрожа от неожиданной прохлады весеннего вечера. “Как этопроизошло? И что, во имя Господа, они пытаются мне сказать?” Скотт поднял к лицу трясущуюся руку, вытер пот и потёр глаза, пытаясь вернуть самообладание. “Может быть то, что только что было со мной, всё-таки не было грёзами. Господи Иисусе, как она сделалаэто? Она лисделала это?” Как ещё мог он объяснить случившееся с ним?