Причина остаться
Шрифт:
Губы Айзека складываются в немое «О».
– Девушку, ясно. И ты ее не получил. Больно, наверно.
– Придурок, – беззлобно ворчу я. – Она думает, что я последний говнюк.
– Вы увидитесь снова?
– Нет. – Правда нет. Разве что… Твою мать.
– Значит… – Изящно прокрутившись вокруг своей оси, Айзек начинает тихо напевать «Let It Go» [16] .
– Пожалуйста, только не эта принцесса! Это же у меня в голове на несколько дней застрянет.
16
Саундтрек
Он невозмутимо продолжает петь.
– Айзек. На тебе чертов халат, а не блестящее бальное платье!
Наконец он заканчивает с танцами, видимо, поверил, что я не засмеюсь, а остальные уже шепчутся.
– Жаль, да? И Эльза королева, а не какая-нибудь банальная принцесса. Итак, что планируешь делать?
– Ничего, я же уже сказал.
– Не с девчонкой. – Мне кажется, или в его голосе слышится недоверие? – С профессором Макллойдом. В четыре часа. Мне с трудом верится, что он приглашал тебя выпить по стаканчику, для этого пока рановато.
Я быстро убеждаюсь, что как сам профессор, так и его прихвостни заняты своими делами.
– Прочитает мне лекцию о том, что надо ходить на лекции, я отобьюсь оценками. Он будет упрекать меня в том, что я по чистой прихоти трачу тут деньги своей семьи, а я сообщу ему, что мне хватает и собственных и что я буду тратить их на что захочу.
– Да, – тянет Айзек. – Сделай это с максимально таинственным видом, скрести руки на груди и запрокинь голову назад.
Ради интереса я сразу пробую.
– То есть он должен принять меня за мафиози?
Айзек изучает мою позу.
– Лучше не надо, получается чересчур убедительно, а то он еще вызовет охрану. – Быстро взглянув на меня, одногруппник продолжает: – Честно, Седди, его настоящая проблема с тобой – это экспедиция.
– А как его касается экспедиция?
– Он хотел, чтобы на этот корабль попала Флоренс Холл, и не обрадовался, когда капитан выбрала тебя.
Постепенно вырисовывается смысл.
– Я не знал. Может быть…
– А потом, когда прошел слух, что ты, вероятно, и не воспользуешься этим шансом, а отменишь поездку, он просто взбесился.
– Ясно. – Его гнев понятен. К сожалению, я не самый надежный среди его учеников, а для него надежность важна. В отличие от него капитан знает, почему я так не уверен относительно решения участвовать в качестве практиканта в двухнедельной экспедиции в Ирландском море. Но мне тяжело открываться перед людьми, которые смотрят на меня так высокомерно, как профессор Макллойд.
– Ты просто должен решить до четырех часов, поедешь или нет, – предлагает Айзек, а я между тем распыляю на рабочую поверхность средство для дезинфекции и протираю ее салфетками. – Если дашь ему понять, что для тебя учеба – не просто трудотерапия против хронической скуки…
– Хронической скуки богатенького сыночка, – дополняю я, пока в моем подсознании мелькают картинки. А что говорить потом? «Профессор, я изучаю ваш предмет, потому что люблю море. Рано или поздно мне снесет крышу, если в ближайшее время мы не придумаем, как спасти его от нашего собственного дерьма и всего этого мусора. Поэтому я хочу научиться всему, что необходимо, чтобы помочь изобрести такой способ. К сожалению, мне в любом случае частенько что-то сносит». Да он меня засмеет.
– Ты забыл добавить в этот список «заносчивого», – подсказывает Айзек, – и тогда будет то что надо. Если ты просто объяснишь ему, почему не всегда доползаешь до лекций, он потеряет к тебе интерес и найдет себе какого-нибудь другого мальчика для битья.
– Знаешь, почему тебя все терпеть не могут, Айзек Аллен? – Мне не нужно добавлять иронию в голос, она звучит в каждом слове. Потому что у нас в кампусе нет, наверное, ни одного человека, которому не нравился бы Айзек. Его даже никто не дразнит, когда он начинает петь диснеевские песенки, все просто улыбаются. Даже ворчат они добродушно. Айзека нельзя не любить, он не только дружелюбный и верный, его хорошие качества передаются окружающим. Что-то в нем заставляет людей становиться человечней, когда они находятся рядом с ним. Моя система раннего обнаружения эмоциональных привязанностей возле него вообще не замолкает. Но я привык к постоянному вою сирен в затылке. – Потому что ты всегда прав, Айз. Никто не любит умников.
– Мне это известно лучше, чем тебе, – деловито заявляет он. Мы закидываем на плечи рюкзаки, коротко машем остальным, и я беру под мышку свой ноутбук. Едва мы выходим из лаборатории и сворачиваем в сторону лестницы, на лице Айзека появляется ухмылка от уха до уха.
– Итак, псих, теперь мы одни, и тебе никуда не деться.
Мог бы догадаться.
– Я хочу здесь и сейчас, немедленно услышать все о девчонке, которая довела Седрика Бенедикта до позорной ошибки новичка.
Я взъерошиваю волосы:
– Она сказала «нет», вот и все. Для парня вроде меня это жестко. Я к такому не привык.
Айз смеется и мотает головой:
– Ты правда думаешь, что так от меня отделаешься? Кто она такая, и откуда ты ее знаешь? Она с нашего курса?
– Нет.
– Минуточку. – Он спотыкается. – Тогда откуда ты ее знаешь? Ты же вообще никуда никогда не ходишь!
Все не так уж и плохо, как он говорит.
– Она была на торжестве по случаю открытия музея. Туда я, например, ходил, если помнишь.
– Серьезно? Значит, я ее видел?
– Да, определенно. Красивое платье, уродские туфли.
– Это подходит под описание всех женщин, которые туда приехали.
Возможно. Но тем не менее в Билли было нечто… особенное.
– Детали, Седрик. И почему ты весь вечер зависал со мной, если там крутилась девчонка, которая тебе…
– Потому что она ушла, когда я пришел.
Сейчас Айзек по-настоящему хохочет, так громко, что на нас оглядывается компания студенток.
– Старик. Ты ее сразу спугнул? Да что у вас там стряслось?