Причина смерти
Шрифт:
Неуверенно замираю на пороге огромной кухни, пока Маша разливает шампанское. Очень не хочется плакать, но слезы продолжают срываться с ресниц. Мари смотрит на меня, поджав губы. Плечи девушки опускаются, оставляет бутылку на столешнице и идет ко мне, с громким выдохом заключив в объятья.
– Поплачь, звёздочка, поплачь. – Поглаживает меня по лопаткам.
От того, что кто-то меня жалеет снова перехожу в фазу активного плача, в этот раз громко, на разрыв. Я не знаю, куда деться от этой боли, как вырвать из себя. Хочется сдирать кожу ногтями, забраться под ребра и выдернуть все иголки, пронзающие тело.
–
Она не отвечает, только сильней обнимает. Кажется, даже сама плачет.
Когда основная волна проходит, обнаруживаю себя уже только нервно дергающей плечами. Каждый вдох получается рваным, судорожным, но я дышу.
– Пойдем выпьем успокоительного и поговорим, наконец. – Шепчет Маша. Киваю, и мы расцепляем объятья.
Мне не хочется смотреть ей в глаза. Представляю, насколько жалкий и уродливый у меня сейчас вид. Опускаю лицо, наскоро вытирая.
– Держи. – Вижу нежно-розовое полотенце, которое подруга вкладывает мне в руки.
– Спасибо. – Собственный голос подводит, став хриплым и низким.
Приведя себя в порядок, быстро шагаю к столу, за которым уже восседает хозяйка дома. Стул очень удобный, и я позволяю себе сгорбиться, растекаясь по нему.
– Ну что… а этот тост я посвящаю завтрашнему похмелью! – Вздыхает Маша и поднимает бокал.
Глупо, но я смеюсь и чокаюсь с ней бокалами. Шампанское сразу ударяет пузырьками в нос и горло. Сладкое и прохладное. Выпиваем обе до дна, и Маша сразу же наливает ещё по бокалу.
– А теперь рассказывай о своих печалях. Что тебя привело в замок графа Дракулы, путник? – Она ободряюще улыбается мне, и я всё выкладываю.
О наших отношениях с Сашей она знала. Сначала я жаловалась на то, как безответно страдаю. Потом делилась радостью нашего сближения. А теперь говорю о том, как всё закончилось. Стараюсь пересилить себя и не заплакать снова, пока рассказываю. Когда она видит, что я на грани, заставляет пить, придумывая ужасно нелепые тосты. А я всё говорю и говорю, хожу по кругу, ругаю его, потом оправдываю, потом снова ненавижу. Голова скоро лопнет от собственных противоречивых чувств.
– Софи, детка, ну что ты так переживаешь? Сашка какой-то, подумаешь. – Машет элегантной ручкой подруга, открывая вторую бутылку. – Ты посмотри на себя! Такая красотка! Я тебе такого мужика найду, всё будет: деньги, статус, огромный дом, прислуга, частные самолёты, весь мир посмотришь! Прямо сейчас могу показать парочку завидных мужиков. – Достает мобильник, но я обрываю её, как только она разблокирует экран.
– Да не надо мне этого, Маш. – Устало опускаю лицо на ладони, потирая опухшие веки. – Люблю я его. Он меня из такой задницы вытащил, поверил в меня, прощал, дрался за меня, терпел выходки мои глупые. Мне так с ним хорошо было. Он честный, добрый, заботливый, красивый и…Боже, какой же с ним секс. – На последних словах глухо смеюсь. – Но вот из-за своей этой честности, верности, он никак не отцепится от своей бывшей. Я ужасный человек, дорогая, я ненавижу мёртвую женщину.
Мари какое-то время кусает губу, затем убирает телефон на стол и садится на свой стул.
– Я тоже теперь её ненавижу. Так что мы обе ужасны. – Смотрит в потолок, отпивая из бокала. – Знаешь, звёздочка, дай ему выбрать. Пусть побудет
– А мне как быть? Как я без него? – Судорожно выдыхаю, в панике от этой мысли. – Если я его увижу, если он хоть слово скажет и позовёт…Маш, я побегу к нему сразу же. Я уже хочу обратно. – Обнимаю себя руками, словно удерживая.
Девушка обходит стол и садится рядом, обнимая меня.
– Нельзя, Софочка, нельзя. Пусть разберётся со своим незакрытым гештальтом, а ты дай ему по-мужски со всем справиться. Оставайся сегодня у меня, утром найдём тебе гостиницу, а то Андрей приезжает.
Молча киваю. От нервов, плача и алкоголя меня начинает клонить в сон.
– Подумаю обо всем завтра. – Зеваю, еле разлепив глаза.
– Вот и умничка. Допивай и пойдём спать. – Кивает мне на шампанское Машка.
Уговорив вторую бутылку до конца, мы ложимся вместе спать. Я безумно благодарна ей за приют и поддержку, но образ Саши, застывшего с опущенными руками, не выходит из головы.
35.
Юра.
– Козел. – Ругаюсь на телефон.
Уже два дня звоню Саше, а он сбрасывает. Как-будто этот проект нужен мне, а не ему! Снимаю очки, устало потирая переносицу. День с утра не заладился. Кира опять мозг выносила, машину заблокировали на парковке, долго ждал пока хозяин отгонит свое ведро, чуть не опоздал, облился кофе. Хорошо, что запасная рубашка была в кабинете. В дверь стучат. Не успеваю ответить, как залетает Михаил Андреевич, руководитель отдела по работе с юридическими лицами.
– Юрий Игоревич, можете мне объяснить, почему наши клиенты хотят сменить банк и вывести свои средства? – Опирается руками на мой стол, злобно сверкая глазами.
Ненавижу, когда ведут себя так нагло. Я тоже руководитель отдела, но из-за возраста некоторые считают, что могут смотреть на меня свысока. Надеваю очки и смотрю на него в упор.
– Для начала, скажите, кто именно из клиентов. А потом объясните, почему вы задаёте этот вопрос мне, а не себе? Этот ваш отдел и ваша задача – удерживать наших клиентов. Я работаю в отделе аналитики, если вы не забыли. Это даже на табличке на моей двери указано, можете выйти и прочитать, если проглядели. – Киваю ему на распахнутую дверь, которую Михаил Андреевич не удосужился закрыть.
– Я бы разобрался, только вот Воронцов сообщил, что выводит активы из-за вас. – Тычет пальцем в мою сторону, сощурив глаза.
– Старший или младший? – Откидываюсь в кресле, сложив пальцы домиком возле губ.
– Старший. Так что я сейчас приведу его в ваш кабинет, а вы уговорите его остаться нашим клиентом. Понятно? – Выпрямляется, продолжая сверлить меня взглядом.
– Приводите. – Киваю ему, провожая взглядом.
Похоже, Воронцов решил прикрыться папочкой. А Сашка где-то развлекается, сбрасывая мои звонки, пока я веду оборону за него. На секунду мелькает идиотская мысль отдать заказ настойчивому сопернику, но на то эта мысль и идиотская, чтобы прогнать её сразу же. Открываю на компьютере файлы Воронцовых, пробегаюсь глазами. Не буду врать: я итак изучал их дела, стало очень уж интересно изучить врага моего друга.