Причина смерти
Шрифт:
– что же «такое» она говорит? – завожусь, злость накатывает с новой волной.
– что устает от тебя, типа даже в туалет одна сходить не может, везде таскаешься за ней, общаться не даешь ни с кем, контролируешь постоянно. Хотя, лично я ничего такого ненормального не замечала. На мой взгляд, она просто капризничает, слишком привыкла к хорошему обращению и наглеет. – машет рукой, продолжая стрекотать.
– посидишь со мной или подруги ждут? – предлагаю ей.
– да посижу, они всё равно уходить уже собрались, а я ещё хотела остаться. – уходит попрощаться с девчонками, берет
– садись. – хлопаю по дивану рядом с собой, немного двигаясь.
Вместе пьем, болтаем, приглашаю её потанцевать пару раз. Постоянно ко мне прикасается, наклоняется поближе, жмется бедрами. То на колено руку положит, то по руке погладит. Через пару часов уже сижу, обнимая её за талию и пьяный до чертиков.
– может, поедем ко мне? – предлагает, поглаживая меня по ноге.
– поехали. – сразу же соглашаюсь.
Оказываемся в скромной съемной однушке с древним ремонтом, точнее, его отсутствием. Пьяный, злой на Ксюшу, злой на себя я с порога набрасываюсь на эту Олю. Секс был вялый, отвратительный, но после долгого воздержания и уверенности, что с женой у нас всё кончено – и это сойдет.
Провел у Оли неделю, всё это время жена пыталась звонить мне, писала, просила вернуться, говорила, что у неё важные новости. Первые четыре дня не просыхал. Сгрызал себя ненавистью, всё время размышлял, с кем же мне изменяет Ксюша, почему говорит гадости про меня, попутно выслушивая тирады Оли о её парне, который сейчас в армии, и как она его беззаветно любит. На пятый день алкоголь не лез, было плохо, одолела апатия. На шестой начал приходить в себя и понимать, что не могла Домовёнок такое говорить. На седьмой осознал, что без неё я скачусь в пучину вот таких заливаний глотки, левых баб, пока не дойду до уровня своих родителей. Мне надо увидеть её и всё рассказать. Молить о прощении всю оставшуюся жизнь, ноги ей целовать. Стоял в туалете, когда завибрировал телефон.
– Алло. – сразу же ответил.
– Слава Богу, ты живой! – облегченно выдохнула любимая.
– я приеду через час, жди. – бросаю трубку и выхожу из ванной. – Оль, я ухожу. – бросаю девушке, которая уставилась в телефон, сидя на диване.
– куда? Почему? – вскакивает, подходит.
– это неправильно. Ты же любишь своего парня, а вдруг он узнает о нас? Не хочу разрушить ваши отношения, ты классная девчонка, и вы должны быть счастливы вместе. – ох, как беспощадно я вру, лишь бы не разозлить её.
– ты прав. – томно вздыхает. – извини, была бы я свободна, точно встречалась бы с тобой, но я люблю его.
– жаль, что я не успел. – так же вздыхаю, опустив глаза. – я пойду, пока не передумал. – хватаю свои вещи и вылетаю из этой халупы.
Ловлю такси до бара, сажусь в свою машину и еду домой. Не успеваю заглушить мотор, Ксюша уже выходит ко мне. Да всё равно после этого разговора выгнала бы меня, нет смысла подниматься. Садится, запуская холодный воздух в салон.
– я ненадолго, хотел поговорить. – начинаю, выкручивая печку для неё.
– Саш, у меня рак. – перебивает, доставая из-за пазухи какие-то бумажки, сует мне в руки.
В этот момент рухнуло всё. Целую неделю я пропадал, пока она узнавала, что умирает,
Нет, одну я её не оставлю.
– пойдем домой. – щелкаю сигнализацию, подхватываю свою девочку на руки и несу домой.
Я трус, я ничего ей так и не сказал, а она и не спрашивала. Наверное, не хотела знать или настолько доверяла, что не могла предположить такого. Я терпел всё, молчал, поддерживал, помогал, всегда был с ней, бросал все дела и мчался по первому зову, заваливал подарками. Но ничего не помогло.
Ничего.
34.
Софья.
Я слышала, как он звал меня. Видела его, бегущего за мной, когда открывала дверь в машину. И видела фигуру, в бессилии провожающую взглядом автомобиль. Еле сдерживая вой и всхлипы, вытирала глаза и нос, трясущимися руками. Облизываю губы, глотая солёные ручьи, тихо постанывая, в попытках не закатиться плачем.
– Маш, привет. – Сглатываю комок, стараясь говорить нормально.
– Привет, Соф! – Отвечает девушка.
– Слушай…я могу приехать к тебе?... Пожалуйста, это очень срочно. – Это правда срочно и мне совсем некуда идти.
– Конечно, Андрей опять в командировке, так что залетай. Всё нормально? – Чувствуется напряжение в её голосе.
– Нет…всё совсем не нормально. Скоро буду. – Бросаю трубку и вижу входящий от Саши, сразу же сбрасываю.
Его номер отправила в чёрный список, капая слезами на экран мобильного.
Когда соседки рассказали мне о Ксюше, я стояла с ноутбуком под мышкой, совершенно не ожидая того, что услышу. Придя домой, долго плакала. Из-за всего сразу. Из-за того, как это было несправедливо, из-за того, как долго они оба страдали, из-за того, как ему было больно. И ещё из-за того, что это значило для меня. Она не предала его, не бросила, он не может разлюбить её.
К дому четы Вербицких приехали через бесконечные двадцать минут. Расплатилась с водителем и вошла в не запертые ворота. Маша стояла на крыльце, кутаясь с норковую шубу и курила, зябко перешагивая ногами.
– Ну, чего это мы такие грустные? – Берет в руки моё заплаканное лицо, и порывисто обнимает. – Кто тебя обидел, птичка?
Даю волю чувствам и громко всхлипываю на плече девушки.
– Оо, ясно. Пойдем скорее, у меня есть пара бутылочек игристого антидепрессанта. – Заводит меня в дом, помогает снять шубу, указывает, где ванна.
Умываюсь, безжалостно уничтожая макияж, который тщательно наносила всего час назад. Лицо чистое, но красное и опухшее. Вытираюсь полотенцем и выхожу, слыша хлопок от пробки шампанского.
– Идем сюда! – Зовет нежный голосок Маши.
Мы знакомы всего пару месяцев. Меня наняли дизайнером в их новый дом, но мы сразу же спелись. Почти одного возраста, обе блондинки со страстью посекретничать. Муж у неё невероятно строгий и требовательный. Со мной она могла дурачиться, говорить глупости, кушать вредную еду, курить и не бояться, что я расскажу кому-то, а потом это дойдёт до ушей её достопочтенного супруга.