Причина смерти
Шрифт:
– Зачем ты надела это платье? – Голос мой звучит как из могилы.
– Тебе не нравится? – Осматривает красную ткань. – Мне переодеться?
Почему из всех шмоток в этом чертовом шкафу, она достала именно эту? Это уже чересчур!
– Снимай! – Сжимаю кулаки так, что ногти в мясо впиваются.
– Да в чем дело? – Теперь она испугана и отступает.
– Это не твое, какого черта ты его напялила?! – Меня уже трясет. Сначала она растеряна, затем в глазах зажигается понимание, а следом - злость.
– Ты издеваешься? Ты хранишь платье мертвой бывшей? – Теперь уже её очередь слетать с катушек.
–
– Хорошо. – Стягивает с плеч и одним движением опускает на пол, перешагивает через него, идёт в спальню. Иду следом, подняв с пола платье.
– Зачем ты его надела? – Не унимаюсь, швыряя ткань на кровать.
– Я думала, что это моё. – Злобно кидает слова, натягивая футболку и джинсы. – Откуда мне было знать, что ты долбанный фетишист. Может, где-то и труп её спрятан? – Садится, натягивает носки.
– А что, его тоже на помойку выбросишь? Тебе же нравится уничтожать мои вещи, мою жизнь! – Со злостью срываю настенные часы и швыряю их в стену.
– Знаешь, это не честно! – Поднимается, подходит ко мне вплотную, пальцем в грудь тычет. – Хочешь дальше убиваться по ней – вперед, только зачем было меня втягивать? Зачем делать вид, что не плевать на меня, зачем спать со мной, добренького строить, заботливого? Эта баба и из могилы тебе жить не дает? – Проходит мимо, садится на пуф в коридоре, сапоги натягивает.
– Даже слова в её адрес говорить не смей! – Цепь срывается.
– Что ты сделал ей такого, что так себя наказываешь, Саш? – Хватает шубу и смотрит на меня, в глазах слезы стоят.
Её вопрос застает врасплох.
Скидывает снежную лавину на голову, выбивает воздух. Открываю рот, а сказать ничего не могу.
– Что? Что ты сделал? Убил её котенка? Избил её, ограбил, пристрелил её отца? – Приближается ко мне, всё ближе и ближе.
– Ничего я ей не делал, я никогда не поднял бы на неё руку. – Выдавливаю из себя.
– Врёшь. Если бы ты так сильно любил её, то с моста прыгнул бы ещё три года назад. Что ты ей сделал? – Сам не заметил, как она прижалась ко мне, смотрит внимательно, слезы по щекам текут. Молчу, ничего не могу сказать. Вытирает глаза, сжав губы. – Нет, я больше не буду бороться с ветряными мельницами, иди ты на хрен, Сашенька.
– Отвернулась, шубу накинула, дверь открыла.
– Куда ты? – Растеряно спрашиваю, словно только что оказался среди происходящего.
– Не бойся, не с моста прыгать. Всего хорошего. – Хлопает дверью, слышу стук каблуков в подъезде.
Гнев сошел, оставив за собой выжженную пустоту и стыд. Слышу, что в ванной до сих пор шумит вода, захожу на автомате, перекрываю кран, кипяток шпарил всё это время. Поднимаю глаза на запотевшее зеркало и замираю. Четко вырисованные буквы, послание, которое я увидел бы, приняв душ. «Я тебя люблю». Рукой стираю надпись, быстро выхожу. Дышать нечем, ком в горле. Мне надо догнать её, надо объяснить. Надо сказать: «Я тоже».
Даже куртку не надеваю, хватаю ключи и бегу вниз. Холодный воздух резко бьет по коже, когда открываю подъезд. Смотрю по сторонам, ищу её, а снег беспощадно ударяет по лицу, застилает глаза. Смотрю под ноги, вижу свежие следы, бегу по ним, поскальзываюсь, падаю на колени, поднимаюсь и снова бегу. Я должен её остановить, должен объяснить. Вижу
– Софья! – кричу в последний раз и беспомощно провожаю глазами машину, тяжело дыша.
Достаю из кармана телефон, спешно набираю. Сбрасывает, сбрасывает, сбрасывает, сбрасывает, сбрасывает. Стою один. Ночь. Снег так и валит, окружая, замораживая тело в котором гаснет душа. Как я мог? Как?
33.
– Ксюш, иди ко мне. – тяну её к себе, прижимаюсь сзади, пока она серьги снимает.
Хочу её до одури, скоро яйца лопнут. А она морщится, плечами дергает, отодвигается.
– Саш, я устала, голова болит ужасно. – опять начались её отмазки.
– у тебя уже два месяца голова болит. Может, она у тебя только на меня болит? Уже нашла мне замену? – огрызаюсь, хватая её за плечо.
– ты совсем идиот? – злится в ответ, вырывается.
– ну куда уж мне до тебя? Я ж тупой пацан, которого ты великодушно подобрала. Всё, надоело играть в Мать Терезу и с убогим трахаться? – нависаю над ней.
– что ты несешь? У меня болит голова, я же живой человек, а не кукла из секс-шопа, чтобы ноги раздвигать по твоему щелчку! – толкает меня в грудь, уходит на кухню.
– болит голова – иди к врачу! Может, заодно замуж за него выйдешь, коллегами будете. – обуваюсь, натягиваю куртку.
– куда ты пошел? – смотрит на меня из кухни.
– пойду искать алкашей, это же подходящее для меня окружение. А ты, принцесса, оставайся в замке и лечи голову! – хлопаю дверью, выбегаю.
– Саша! – слышу вслед, но даже не оборачиваюсь.
Сажусь в машину, матерюсь пока еду. Что ж, раз уж родился в семье алкашей, то отставать не надо. Останавливаюсь у бара, захожу внутрь, пробираясь через сугробы, дороги замело, снег сегодня сплошной стеной падает с неба. Занимаю столик, устраиваюсь на диване, сразу заказываю кружку пива, раздраженно скидывая звонки Ксюши. Быстро выпиваю, даже закуски принести не успевают. Нет, пивом я точно не смогу долго давиться, заказываю триста грамм водки. Первые три рюмки идут тяжело, обжигая горло и вызывая неприятные ощущения, зато дальше идёт хорошо, в прикуску с соленьями, чесночными гренками и лимоном. Замечаю на себе взгляд девушки, сидящей с двумя подругами за другим столом. Переглядываемся с ней, где-то в мозгу шевелится червячок воспоминаний, но пока не узнаю её. Продолжаю пить, а она встает из-за стола и идёт ко мне. Удаётся сфокусировать взгляд и узнать в ней одногруппницу Ксюши. Оля, вроде.
– привееет. А я смотрю – ты, не ты? Чего один тут? – приветливо спрашивает, в знак приветствия целуя в щеку.
– я теперь вообще один. – хмуро отвечаю.
– поругались что ли? – садится напротив, положив голову на руку.
– типа того. – пока не готов это обсуждать.
– эх, не удивлена, честно говоря. – притворно вздыхает.
– это почему же?
– да я всё удивлялась, почему она так о тебе говорит. Всегда катаешь её, обеспечиваешь, по дому хозяйничаешь, я же была у вас в гостях, видела, как ты носишься с ней, а она такое говорит, странно это. – поправляет волосы, не смотрит на меня.