Причина смерти
Шрифт:
– перестань. – перехватываю её руку за запястье, просто останавливаю. – всё в порядке, высохнет. – отпускаю её, быстро усаживаюсь прямо и включаю первую передачу. – поехали за мороженым. Ты какое любишь?
Софья быстро вытирает потекшую тушь под глазами, мокрый нос и защелкивает ремень.
– хочу какое-нибудь ягодное. Или арбузное. Или шоколадное. Я не знаю, всё хочу! – оживляется прям.
– тогда купим всё. – усмехаюсь в ответ.
Хочется положить руку ей на коленку и погладить. Кажется, что это было бы так естественно, совсем не переживаю за её реакцию. А вот за свою переживаю. Подъезжаю к баскин роббинс,
– Всё так вкусно! Саш, я правда могу взять любое? – такими щенячьими глазами на меня смотрит.
– бери всё, что хочешь. – киваю ей, открывая кошелек. – мне два шарика ванильного, пожалуйста. – обращаюсь к продавцу, который не очень добро смотрит на Софью, пачкающую стекло пальцами.
– а мне отдельно арбузное, шоколадное, черничное, фисташковое, клубничное и малиновое. – не обращает внимания на продавца девушка, выпаливая заказ.
– нам с собой заверните. – киваю парнишке, переключая его внимание на себя, расплачиваюсь картой, жду наш заказ, пока Софа разглядывает зал и рекламные плакаты.
– тут поесть не хочешь? Вдруг машину испачкаем. – раскачивается с пятки на носок, спрятав руки за спину.
– ничего, отмоется. – полное ощущение, что с ребенком общаюсь.
– ты какой-то просветленный прям. – морщит носик. – ничего тебя не бесит и не раздражает. Дзен познал? – привстает на носки и заглядывает мне в лицо, подозрительно сощурив глаза.
– просто это мелочи. Прекрати, пожалуйста. – её лицо слишком близко, беру за плечи и заставляю опуститься нормально на ноги.
– ага, что-то всё-таки раздражает. – довольно улыбается, поцокав языком.
– пойдем уже. – забираю наше мороженое и иду к выходу, слыша цоканье каблучков за спиной.
– какой ты добренький, прям подозрительно. – опять заводит в машине.
– тебе это разве не на руку? – отвечаю, не глядя на неё, выруливая с парковки.
– это ведь не хорошо для тебя. Всё в себе держишь, потом как стукнет инфаркт и всё, кирдык терпеливому мастеру. – она уже наминает мороженое, размахивая ложкой в процессе разговора.
– моя смерть никого не огорчит, а вечно быть на взводе – утомляет. Мне же не шестнадцать лет, чтобы петушиться по каждому поводу. Проще говоря: я слишком стар для этого дерьма. – заключаю я, надевая солнечные очки.
– ну, дядю Толю ты нормально так отправил полежать. – облизывает ложку, да так долго, задумчиво.
– и я собой не горжусь. Не слишком много чести в том, чтобы уложить того, кто на ногах еле стоит, его и ветер с ног сбил бы. Но мне не понравилось, как он… - задумываюсь, оглядев её. – трогал тебя. Тебе это явно было не по душе. Неужели родной дядя? – решаюсь спросить.
– ага, родной. Из-за этого и пришлось свалить. Он вечно со своими шутками непристойными, руки распускал. А тетка орала, что я его соблазняю, вот и выгнала. – Софья обиженно насупилась.
– как будто мне может быть интересен этот прЫнц. Но, знаешь, обидно. Родные ведь люди. – ковыряется в мороженом, кушать перестала. – мне совсем некуда идти, всюду гонят. Может, зря ты меня на мосту не оставил. –
– я тебя никуда не гоню. Живи, пока не найдешь другой вариант. – сам не знаю, готов ли долго терпеть её у себя, но должен поддержать.
– а если не найду? – сжимает губы, снова ковыряя мороженое.
– вместе найдём. Будешь жить одна, самостоятельно, чтобы никто не мог прогнать. – уговариваю её, размышляя, как это организовать.
Мы уже подъехали к дому, заглушаю машину, со вздохом глядя на бабушек, всё ещё не покинувших свой пост.
– забей, скоро они меня полюбят. – Софья поняла смысл моего вздоха. – пойдем.
9.
Выходим из машины, беру все её вещи, строго запретив даже сумку на себя вешать. Ну, не могу я позволить девушке таскать тяжести рядом со мной. Пока вытаскиваю чемодан, Софья дефилирует к подъезду и начинает болтать с соседками. Сначала они выглядят насторожено, а потом начинают улыбаться. Да уж, что ни говори, а обаяния у неё столько, что равнодушным остаться невозможно. Раскрывает пакет с мороженым, которое ещё не ела и начинает раздавать старушкам, они из вежливости руками машут, но дары принимают в итоге, расплываясь в улыбке. Подхожу к этой странной компании, тут баба Зоя замечает меня.
– Сашенька, а тебе яблочек не надо? У меня столько в этом году, ой, девать некуда! Заходи в шесть, я тебе ведерко дам. – довольная собой качает головой в цветном платочке.
– ну что вы, тёть Зой, внукам отдадите. – пытаюсь отказаться от подарка.
– да я всем уже раздала. Жалко, испортятся, а вкусные такие! Сладкие-сладкие! – продолжает агитировать старушка.
– он обязательно зайдет! Спасибо вам большое, я очень люблю яблочки, шарлотку испеку, всех вас угощу завтра. – очаровательно улыбается Софья, обняв меня за руку и прижимаясь головой к плечу, будто мы парочка.
– ой, я думала, сейчас девахи и готовить не умеют, всё у них мультиварки, да рестораны. Хорошая девочка, Саш. – одобрительно кивает бабушка Ира, поправляя волосы под цветастым платком.
– ой, мы пойдем, надо ещё вещи разобрать. Завтра всех вас жду здесь на шарлотку. – продолжает раздавать улыбки Софа, подталкивая меня к подъезду.
– до свидания до свидания Софья. – прощаются бабульки.
– до свидания. – угрюмо киваю им и открываю дверь.
В подъезде девушка начинает напевать под нос какую-то песенку, порываясь иногда взять у меня хотя бы сумку, но встречает жесткий отпор с моей стороны. Скачет впереди по ступенькам, а на меня, помимо тяжести вещей, ещё и вид её стройных ножек давит. Озабоченный какой-то. Заношу вещи в спальню, оставляя на полу и захожу на кухню, попить воды.
– а моё мороженое ты тоже им отдала? – кричу с кухни.
– пришлось, прости. – кричит из ванной Софья.
Ну и ладно, не очень-то и хотелось, на самом деле. Чисто за компанию взял.
– кушать будешь? – опять кричу ей, доставая из холодильника кастрюлю с борщом.
– только немного. – прилетает ответ уже из спальни.
Чувствую себя домохозяюшкой, разливая суп по тарелкам и ставя в микроволновку. Хлеб нарезал, сметану поставил, овощи достал. Наконец, зашла Софа.
– тебе помочь? – спрашивает за моей спиной.