Причина времени
Шрифт:
Представим себе сначала самый простой и общий случай: многоклеточный организм состоит, да так оно и есть, из некоторого количества делящихся и некоторого количества неделящихся клеток. Представим себе идеализированную модель организма всего с двумя клетками: одной делящейся и одной неделящейся. Что значит наличие двух скоростей дления для времени? Во временном смысле река времени раздвоилась, точнее сказать, поток в ней стал двух сортов. У нее появился некоторый верхний слой, текущий с другой скоростью, как бы загустевший. И этот верхний слой ощущает идущую под ней внутреннюю скорость течения и в соответствии с ним строит, так сказать, свою жизненную программу. По этим часам она чувствует, когда и что надо делать, когда какие процессы включать. Каков механизм этой передачи, сейчас не имеет значения. Он наверняка есть, должны быть, как и другие рецепторы, отсутствующие у прокариот и появившиеся у эвкариот.
Любые эвкариотические организмы
Все живые клетки в составе многоклеточных организмов в той или иной степени подвержены влиянию внешних ритмов. Они вынуждены как-то реагировать на разнообразные периодические электромагнитные, тепловые, сезонные или иных каких-либо факторы-раздражители. Все такого рода изменения являются квази - временем, поскольку обладают периодичностью, изменением фаз и т.п. Поэтому у эвкариот появляется чувство времени. Это сложное чувство, поскольку внешняя ритмика накладывается на внутреннюю, а для сохранения гомеостаза, для сохранения способности к жизнедеятельности они вынуждены соотносить внешние колебаниями со своим внутренним ритмом. Поэтому чувство времени относится не к внешним ощущениям, а к “прослушиванию” живым организмом своего внутреннего течения или хода времени. Доказательство тому масса. Заполняющие и научную, и популярную, даже художественную литературу разнообразные и яркие описания временного поведения живых существ от простейших до высших животных показывают существование инстинкта времени. А последнее есть не что иное, как ощущение своего внутреннего ритма, темпоральный фон, на который записываются все внешние ритмы и колебания.
Следует вспомнить, что Вернадский не рассматривал ЖВ биологически, не дифференцировал живое по морфологическим признакам. Оно было для него как бы “черным ящиком” – единым устройством, и дифференцировалось только геохимически – по его функциям. Он называл весь биоорганический мир ЖВ, употребляя в случае надобности названия обычных линнеевских видов и родов. В понятие ЖВ он даже включал человечество как целое, неразрывно связанное со всем “монолитом жизни”.
По отношению к инертному веществу единое название для биоты не вызывает сомнения, оно корректно и помогать понять многие стороны жизни как боровского “кванта жизни”. Но если начинать изучать течение биологического времени и его свойства, то придется рассматривать морфологические особенности разных составляющих частей ЖВ и его эволюцию, которая дает разнообразие живого, не смущаясь нашим непониманием факта эволюции. И как мы видим, относясь к ЖВ как к целому, Вернадский пытается выделить в биологическом времени некоторые оттенки: чувство времени, старение, смерть. И прежде всего выделяет мир микроорганизмов по временному поведению.
Эмпирического материала в исследовании временного поведения живых организмов за прошедший после его работ период накоплено очень много, но теоретически он мало осмыслен. Вырисовывается прежде всего главное, фундаментальное отличие: делящихся клеток от неделящихся и само наличие, присутствие двух принципиально разных образов жизни (времени) в пределах одного организма. Оно заключается в появлении чувства времени, которое проявляется на каждом шагу, во всех отрядах биоты, от инфузорий до млекопитающих. В составе высших организмов существует уже целый их набор. Есть неделящиеся короткоживущие, а есть неопределенно долго живущие стабильные неделящиеся клетки. К первым, например, относятся, клетки эритроцитов или кожных покровов, ко вторым – нервные и клетки поперечно-полосатых мышц. Один из первых исследователей, проведший сравнительный анализ разных по образу жизни клеток, К.С. Тринчер считал, что смертность организмов связана только с делящимися эвкариотическими клетками, то есть имеющими ограниченное число делений. Зато мышечные и в особенности нервные клетки, по его мнению, имеют бесконечную, неопределенную во времени способность к адаптации. (62).
Таким образом, идущая на Земле 0,7 миллиарда лет дарвиновская эволюция может быть представлена и по-другому, а именно, с точки зрения пространственно-временной.
И в самом деле. Прокариоты - бактерии делятся и больше ничем не заняты. С появлением эвкариот кроме делений появились и другие формы жизнедеятельности.
Эти прямо противоположно направленные процессы предопределили с начала венда другой процесс, не сводящийся к длению и делению времени, а некое замедление, изменение скорости времени. Две разных скорости дают возможность сравнения. Чувство времени само по себе возможно, только если есть сравнение. Опираясь на один чрезвычайно однообразный, абсолютный, ни от чего внешнего не зависящий, как мы неоднократно уже видели здесь, основной ритмический процесс, организм сможет его ощутить, только если есть другая скорость времени. Та состоящая из двух отрезков прямой геометрическая модель, которую изобрел Галилей для описания движения тел посредством затраченного на него времени, живая природа “изобрела” уже давно. Модель реально существует в чувстве времени, которое есть не что иное, как расщепление его единого потока на две линии, на две разные скорости деления дления, и на сравнении двух не одинаковых скоростей течения дления.
Вероятно, процентное соотношение в пределах одного организма делящихся и неделящихся клеток определяет меру чувства времени и является видовым признаком. В эволюционном ряду это временное поведение разветвлялось, усложнялось.
Палеонтология показывает, что есть, собственно говоря, два основных типа эволюции. Эволюция прокариот заключается в увеличении количества функций, когда организмы, сами абсолютно неизменные, изменяют окружающую среду. Они совершенно, никоим образом не отделимы от окружающей среды, их можно рассматривать только заодно с местом своего обитания, это единая система. Железобактерии увеличивают концентрацию железистых минералов в данной местности и эта их функция не является питанием в обычном смысле, а выполнение геохимической функции в биосфере, ее строительство. Это тип эволюции прокариот, Мира № 1-3, мира живого вещества, без которого не идет ни один геохимический процесс на актуальной поверхности планеты.
Второй тип эволюции – все события сосредоточиваются не только вне организма, хотя тесное взаимодействие со средой не обрывается, но с изменениями внутри организма, с изобретением органов и связей внутри организма. Это клетка эвкариотная, Мир № 1-2, мир живого существа, находящегося в промежуточном положении развития и усложнения. Это дарвинский мир.
В течение обыденного, то есть канонического времени 0,7 миллиарда лет назад произошло наращивание слоев, наравне с Миром № 1-3 появился Мир № 1-2, а затем 1 млн. лет назад – Мир № 1-1. Это не означает рождения одного мира из другого, потому что, как уже говорилось, между клеткой прокариотической и клеткой эвкариотической нет никаких промежуточных ступеней. Здесь разрыв. К тому же всякая эволюция рассматривает любое изменение организмов в качестве биологического события, как развитие “древа жизни”, даже такой антидарвинский тип эволюции, как например, теория номогенеза Л. Берга.( Берг, 1922). Тогда как на самом деле в рамках биосферики рассмотрение организма вне среды для одноклеточных есть гигантское упрощение, согласно ей происходит эволюция биосферы, всей геологической оболочки сразу. Изменяется биосфера целиком. И возможно, эволюция органов внутри живого существа есть протест против этого изменения, отказ от такого типа эволюции, с точки зрения человека бессмысленного и тупикового, хотя как этап и необходимого, поскольку прокариоты создают среду обитания, разнофазное состояние вещества и трехмерное состояние пространства.
Таким образом, мы обязаны помнить об этой идеализации и отвлечении от подлинного временного и пространственного смысла, говоря об эволюции. Такой идеализацией является рассмотрение перехода от одного типа клеток к другому – от делящихся к неделящихся, интересующих нас здесь только в одном аспекте – во временном, естественно. Если дарвинская эволюция объяснила механизм изменений, не принимая во внимание направление или такие антропоморфные понятия как прогресс – регресс, то другой тип эволюции объясняет направление в ней, заключающееся несомненно в прогрессивном движении. А именно – в появлении разумной жизни.