Причуды многоликого эроса

Зверев Игорь

Таким образом, первыми ласточками, возвестившими о наступлении новой эпохи, распущенной и абсолютно антирелигиозной, с точки зрения обывателей того времени, стали именно литераторы, нашедшие смелость опубликовать свои откровенные труды, обнажавшие скрытую сторону жизни, подвластную самому дьяволу. Но первыми первопроходцами в данной области были все-таки врачи, знакомые с «изнанкой» жизни и самого человека, а потому интересующиеся данным вопросом исключительно в профессиональных целях. Врачи, приступив к систематическому изучению эротической сферы жизни человека, почему-то начали не с нормальных ее состояний, а с патологий.

Хотя у сексологии как науки существуют свои родоначальники и, притом, весьма именитые,

их деятельность немедленно подвергалась остракизму, а уважение последователей быстро испарялось, как только общественность узнавала о специфике их увлечения. Самоотверженные исследователи боролись за право существования Эроса, и процесс этот был долгим и мучительным. В числе тех любознательных ученых и философов, которые пытались открыть глаза обществу на неизведанные стороны человеческого сознания, можно перечислить известных сегодня личностей. Это профессор психиатрии Венского университета Рихард фон Крафт-Эбинг, швейцарский психиатр Август Форель, его немецкие коллеги Альберт Молль и Магнус Хиршфельд, «родной отец» психоанализа Зигмунд Фрейд, немецкий дерматолог и венеролог Иван Блох, английский врач и по совместительству издатель Генри Эллис.

Все они были очень разными людьми и подчас выдвигали противоположные гипотезы, но каждому из них пришлось пережить немало неприятностей, связанных с преследованием властей. На них сыпались обвинения в пропаганде антирелигиозности и смаковании в своих научных работах грязных деталей. Многие были лишены почетных званий и должностей, потеряли уважение коллег и все связи. Те труды, целью которых было исследование человеческого эротизма, запрещались цензурой. К примеру, подобная участь ожидала все труды Эллиса, и даже его авторитет и известность в научной среде не помогли ему избежать судебных преследований. Никто из его именитых коллег не осмелился вступиться за него и публично выступить с опровержением всех нелепых обвинений, хотя в настоящее время все его работы в области эротизма признаны классическими.

Немецкий психиатр Магнус Хиршфельд основал первый официальный Сексологический институт, но с началом Второй мировой войны он был разгромлен фашистами. Согласитесь, что времена царили уже давно не пуританские, да и фашисты не отличались излишней скромностью или богобоязненностью.

Итак, все исследователи такой специфической области человеческих отношений, как эротика, оказались «в опале» и постоянно подвергались преследованиям со стороны охранителей общественной морали и чистоты нравов, а также просто враждебно настроенных граждан. Кроме того, научные деятели, посвятившие себя изучению человеческого эротизма, на собственном опыте убедились, что общественность склонна приписывать лично им все те пороки и извращения, которые являются лишь предметом изучения.

В массовом сознании сложилось прочное убеждение, что человек, проявляющий странный интерес к эротизму (а научные исследования в глазах непосвященных представлялись по крайней мере странностью), обязательно имеет личные проблемы в данной области. Все научные деятели, вложившие свой вклад в развитие науки об отношении полов, слыли ненормальными людьми и извращенцами, хотя объективного повода для этого не существовало. Конечно, интерес к проблемам человеческого эротизма можно объяснить личными жизненными проблемами, но тогда получается, что все врачи страдают от болезней, которые приходится лечить у других, что полицейские являются потенциальными преступниками, а пожарные страдают от мании поджога.

ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕ

Кто не познал вкуса любви, тот все равно что не жил.

Ж. Мольер

Религиозные догматы не только искажали действительность и закрепощали естественные поведенческие проявления человека, но и значительно тормозили развитие наук, связанных с изучением пола, человеческой психики и эротизма. Развитие науки

об эросе активизировалось во второй половине XIX века, когда на первый план вышла биология с многочисленными революционными открытиями и эволюционной теорией Чарльза Дарвина. Он стал «фронт-мэном» того времени, а его работы, хоть и оспоренные позднее, послужили толчком для появления более специфических исследований, сложных психологических теорий. По большей своей части все биологические выкладки были наивными, недоказанными и умозрительными заключениями, которые не могли объяснить сложных социально-психологических явлений с точки зрения законов природы.

Таким образом, в XIX веке обоснованием традиционных моральных устоев и нравов занимается уже не религия, а пришедшая ей на смену наука. Сам Чарльз Дарвин – классик науки, помешанный на естественном отборе, объявил данный процесс причиной развития человеческой половой морали от примитивных и чудовищных нравов дикарей до «высоконравственности викторианской Англии».

Благодаря появлению новых биологических теорий, которые впоследствии оказались лишь выдумкой, эротическое воздержание оправдывается уже не религиозными догматами о греховности плотской жизни, а несколько другими аргументами. Среди них, например, такие, которые утверждают, что напрасная растрата эротической энергии истощает силы организма и не оставляет сил на что-то другое, либо что эротические отношения лишают мужчину сил и мужественности, делают восприимчивым к разного рода заболеваниям. Поэтому введенные в заблуждение любовники начинали нервничать и строго регулировать каждый случай эротического соития, чтобы, не дай Бог, не растратить отпущенную им силу и не умереть раньше времени в крепких объятиях друг друга.

Большинство биологов того времени, вероятно, часто посещали церковные мессы, поскольку переняли привычку духовенства считать эротические контакты лишь средством продолжения рода и рождения потомства. А все другие формы проявления эротизма, которые напрямую не связаны с деторождением, по-прежнему считались безнравственными и совершенно противоестественными, хотя биология сама по себе призвана отличать естественность от неестественности. Конечно же, на самом деле никаких ясных и понятных критериев естественности поведения человека не существовало. Нормативные рамки были настолько неопределенными и расплывчатыми, что казалось проблематичным отделить нормальное поведение от наказуемого, хотя люди регулярно осуждались за неподобающее или оскорбляющее общественность поведение. Под видимой эволюцией взглядов и общественных норм скрывались прежний идеологический консерватизм и ограниченность суждений.

В качестве доказательства, иллюстрирующего такое положение вещей, можно привести тот интересный факт, что изучение проблем пола началось вовсе не с нормальных явлений эротизма, как этого следовало бы ожидать, а с патологий, что объяснялось сравнительной простотой и ясностью привычных вещей, которые не вызывали вопросов и такого повышенного интереса, как извращения. К извращениям в XIX веке относились все морально осуждаемые и неприемлемые формы эротического поведения, а также всякое эротическое соитие, не имеющее своей целью продолжение рода.

Имеющая впечатляющий «возраст» богословская идея о греховности эротических отношений благополучно перешла в новый век, несмотря на перемену мировоззрения всего европейского интеллигентного населения, и обросла новыми причудливыми дополнениями. Пуританство вовсе не выходило из моды, а видоизменялось и становилось все более привычным способом общественного лицемерия. На людях можно было поддерживать образ безгрешного человека, отстаивающего моральные принципы пуританства и ругать на чем свет стоит тех, кого застукали за неподобающим занятием, а втайне, на самом деле принимать живое участие в шабашах ведьм или деятельности тайного общества похитителей девственниц.