Причуды многоликого эроса

Зверев Игорь

Такого же мнения придерживались и некоторые философы. Например, Шопенгауэр писал: «Те дни и часы, когда глубокая несокрушимая страсть проникает в нашу душу, когда не тихая безотчетная грусть, а пламенное желание охватывает все наше существо – эти дни и часы отмечены высшим напряжением нашего духовного „Я“: наше сознание, высшие силы нашего духа рвутся к деятельности, жаждут творческого полета. Правда, этот духовный порыв остается скрытым, пока наше сознание сосредоточено в области плотского вожделения; но достаточно одного только решительного напряжения воли с тем, чтобы толкнуть эту отчаянную всесокрушающую страсть по иному направлению и оживить сознание интенсивнейшей деятельностью наших духовных сил».

Исаак Ньютон,

чье невежество относительно женского пола ни для кого не было секретом, объяснял свое воздержание тем, что изначальная творческая сила человека может найти гораздо лучшее применение, чем создание потомства. По его мнению, этот сохраненный в организме элемент способен превратиться в новые мысли, идеи, величественные концепции добра, истины и красоты, он может явиться также источником жизнерадостности и бодрости, к которым влечет человека присущий ему инстинкт добра и благодеяния.

Принцип аскетизма, которого придерживался этот гениальный человек, и положение, которое он выдвинул, нашло свое подтверждение в работах известного биолога Ребмайра. Последний приходит к выводу, что «сила, заложенная в половых железах, резко падает благодаря чрезмерной эксплуатации человеческого мозга». Другими словами, ученый уверен, что мозг пожирает те жизненные силы, которые обычно затрачиваются в процессе чувственного наслаждения.

В магии, как известно, огромную роль играет творческое начало личности. Поэтому всякое другое применение жизненных сил может не только задержать развитие способностей человека, но и полностью их уничтожить.

Замечено, что самое строгое воздержание сменяется половыми излишествами. Это объясняется тем, что сама жизнь задает некий определенный ритм, в котором происходит постоянная смена настроений. Нет ничего противоестественного в том, что в культе богов воспроизведены все те стадии, которые проходит человек в своем половом развитии, – от пробуждения желания до полного его угасания. Аскет, со всей страстью отдаваясь своему религиозному экстазу, время от времени пытается найти средство вырваться из этого водоворота захвативших его чувств.

Следствием этого служит отказ как от будущего, так и от прошлого. Становясь жрецом и служителем идеи вечного, человек поднимался над временем. Причем год разного рода лишений и строгого аскетизма прерывался отдельными днями самой разнузданной страсти. Однако, как это ни парадоксально, именно они и являлись жертвой, приносимой аскетом, причем жертвой довольно значительной. Она представляла собой возвращение в сферу повседневности, в горнило адских страстей. Другими словами, человек, возвышающийся над чувственным миром, вдруг погружался в поток быстротечного времени. Бывали случаи, когда отдельные аскеты, испытав один раз радость чувственного наслаждения, уже не могли без этого обходиться. Однако, как правило, этого не происходило. Напротив, окунувшись в мир чувственности, аскеты с еще большим рвением возвращались в мир самоотречения и духовного общения с высшими силами.

ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕ

Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.

Матфей (5, 28)

Впервые абсолютное воздержание было провозглашено такими религиями, как мозаизм и ислам. Конечно, и языческим верованиям не была чужда идея воздержания, однако обычно все ограничивалось какими-то общими предписаниями. Именно два вышеназванных учения, первоначально основанных на принципах земной жизни, постепенно превратились в резкую проповедь абсолютного полового воздержания. В процессе напряженной духовной работы происходит переоценка ценностей. Человек вдруг испытывает духовное переживание, вознесение над объективной внешней действительностью. И чтобы достигнуть кристальной чистоты и ясности этого переживания, необходимо порвать ту связь, которая соединяет человека с земным, плотским.

Другими

словами, должен восторжествовать принцип полнейшего отказа от всего того, к чему стремится человеческое сердце, то есть прежде всего принцип полового воздержания. Именно субъективная склонность к духовному самоуглублению приводит к несколько преувеличенной оценке двух моментов – духовного переживания и полового воздержания. Христианская церковь также выступила защитницей этого принципа, более того, вознесла его на высоту идеала.

Ревностные христиане считали, что должны полностью очиститься от всего, что может толкать их на путь греха: аффектов, знаний, семьи и т. д. Появились проповедники, которые ходили по многочисленным городам и славились своей непорочной чистотой. Они могли свободно посещать даже дома терпимости и купаться там вместе с женщинами. То есть, они были настолько выше всякого плотского вожделения и страсти, настолько сдержанны в сфере своих природных инстинктов, что ни созерцание женщины, ни ее прикосновения, ни даже объятия не способны были вызвать в них сладостного возбуждения.

Известный в свое время автор Ганс Фреймарк считает, что подобное воздержание неправильно было бы назвать победой над плотью, поскольку оно является результатом тех буйных эксцессов, которые и привели этих аскетов к полнейшей дряхлости и импотенции. Оно также не имеет ничего общего и с одухотворенной эротикой, так свойственной христианской церкви.

Как ни удивительно, эротика, о которой только что зашла речь, возникла наряду с догматами церкви и развитием мистической спекуляции. Со временем Бог стал все более и более приобретать человеческие черты. Основной целью человеческого существования стало стремление отдаться этому божеству, подчинить ему всю свою волю и желания, посвятить себя служению ему. Поэтому нет ничего странного в том, что верующий человек питает к нему те же чувства, что и к своему любимому.

По мнению некоторых авторов, страсть, проникающая в душу и в тело в момент религиозного экстаза, это не что иное, как страстная влюбленность, однако человек не решается признаться себе в этом, поскольку сам объект любви очень резко возвышается над всем человеческим и земным. Религиозный человек в силу своих убеждений видит в своих страданиях, вызванных любовью к Богу, яркое подтверждение надеждам о духовном слиянии с ним, наполняющим все его существо. Кроме того, у него рождается мысль о том, что отказ от плотских наслаждений неминуемо будет вознагражден духовным совершенствованием. Мысли об этом проникают ему в душу и околдовывают тело. Иначе как можно объяснить, что такое чувственное существо, как человек, могло отказаться от своей изначальной природы? Он может освободиться от своего природного инстинкта, изменив лишь его направление или сузив сферу его проявления.

Глава 2. Великие борцы с эросом: монахи, сектанты, святые

Внимательно вчитайтесь в следующий стихотворный отрывок:

Любимый мой, мой несравненный!Себя Ты даешь мне смиренно,А я в ответ лишь неизменноПриношу всю жизнь мою в дар любви...Любовь обжигаетИ душу пронзает.Молю и взываю:«Сойди на меня!»...

Не правда ли, очень эротично? Можно принять за образчик женской любовной лирики, если не знать, кто автор этих строк. А автор и правда – женщина (но какая!) – Тереза Мартен (1873—1897 гг.), скромная монахиня-кармелитка из городка Лизье во Франции, ставшая известной всему миру как святая Тереза от Младенца Иисуса, одна из наиболее почитаемых на Западе святых. Адресат этого стихотворения, как и большинства других ее текстов, – Господь Бог, Иисус Христос.