Приданое для Царевны-лягушки

Васина Нина Степановна

Сидя Платону было думать совсем невмоготу. Он упал в подушки, уставившись в потолок.

– Можно я сниму ваши носки? – попросила Илиса.

– Нельзя! – категорично выпалил Платон.

– Но они же грязные!

Дернувшись, Платон подтянул к себе ступни и смог, наконец, задать вопрос:

– Что ты здесь делаешь?

– Поспать пришла, а вы тут...

На это Платону сказать было нечего. Тошнотой предчувствия неприятностей накатывал вполне естественный вопрос: какого черта эта девчонка делает в его кровати в первую... первое брачное

утро и что думает об ее отсутствии молодой муж... Но Платон не успел все это сформулировать без излишней агрессивности. Дело в том, что он явственно услышал ритмично повторяющиеся звуки за стеной. Он так удивился, что опять резко сел. Прислушался. Сомнений быть не могло. Это содрогался разложенный в гостиной диван – ложе для новобрачных.

– Платон Матвеевич, ложитесь. Давайте попробуем поспать хотя бы часик. Я очень устала, – попросила из-под одеяла Илиса.

– Это невозможно, – прошептал Платон. – Я не смогу так спать. Я!.. Я отказываюсь участвовать в этой авантюрной бессмыслице. Что происходит? Слышишь – там, за стеной?.. Почему бы вам всем не оставить меня в покое? – Голос его набирал силу и агрессивность. – Почему бы вам, уважаемая невеста, не залечь в ванной? В вонючей воде! В любимом, так сказать, месте земноводных и пресмыкающихся!

– Там занято, – спокойно ответила Илиса.

– Неужели? – не поверил Платон. – И кто же там находится?

– Там Аврора лежит, кофе пьет.

– Неправильный ответ, – злорадно заметил Платон. – Она не может лежать в ванной. Она прикована наручниками к батарее в кухне!

– Платон Матвеевич, ты только не волнуйся, ладно? Вытяни ногу.

– Зачем это?

– Я пощекочу тебе пятку, и ты заснешь. И мне дашь поспать.

– Это черт знает что такое! – возмутился Платон, выбираясь из кровати. – Вылезай!

– Не вылезу, – придушенно ответила Илиса, укрывшись с головой. – Мне очень нравится твое одеяло.

– Вылезай, я отведу тебя в кабинет. Будешь там спать под этим одеялом.

– А можно я посплю с тобой? – просительно пропищала девчонка. – Я боюсь спать с незнакомыми дяденьками.

– Какими еще дяденьками? – Платон прервал свои неуклюжие попытки залезть в брюки. Он замер с поднятой ногой, предчувствуя новые неприятности.

– В твоем кабинете спит незнакомый мужик. Отстанешь ты наконец? Все. Я заткнула уши. Я тебя не слышу!

Задержав дыхание, Платон несколько секунд ощущал на себе тишину, как влажный туман от залива в сентябре. Но тут, скрипнув, диван за стеной опять начал издавать громкие ритмичные звуки.

– С меня хватит! – Платон решительно направился к кабинету.

Подергал дверь. Заперто. Вернулся в спальню, достал из секретера ключ.

Ключ не поворачивался. Застыв в поклоне (Платон склонился, чтобы рассмотреть замочную скважину), он даже не пытался справиться с накатившей агрессией, настолько невероятным было осознание, что его (его!..) святая святых – кабинет – заперт ИЗНУТРИ! И первый раз он ударил в дверь головой – как стоял, набычившись, так и рубанулся

лбом. Дверь выдержала. Тогда Платон ударил ладонью чуть выше замка, выбивая накладку из дверной коробки.

Надо сказать, что, обнаружив на лежанке в кабинете Колю Птаха, Платон ощутил сильнейшее разочарование. И как он ни боролся с этим, направляясь к тахте, как ни уговаривал себя, справиться с сильнейшим желанием поднять Птаха за ногу вверх не смог.

– Платон Матвеевич, это может сойти за оскорбление действием офицера при исполнении! – пискнул Птах, вися вниз головой, размахивая руками и стараясь дотянуться до одежды мучителя.

– Что это вы здесь исполняете? – усмехнулся Платон. С улыбкой прошла злость. Он чуть опустил руку.

Коля Птах стал на руки и попытался таким образом отбежать. Платон еще ниже опустил руку, пока Птах не нащупал свободной ногой пол.

– Откуда у вас ключ от моего кабинета? – спросил Платон, усевшись на тахту и чувствуя, что ему совершенно не интересен ответ.

– У меня есть дубликаты всех ваших ключей, – подсел к нему поднявшийся с пола Птах. – Я знаю цифровой код вашей сигнализации, группу вашей крови, размер одежды и обуви и количество пломб у вас во рту.

– Да пошли вы!.. – лениво огрызнулся Платон.

– Я знаю, что вы ночью употребили метадон. Путем вдыхания паров, – не унимается Птах. – Потом танцевали твист на крыше. А ваши племянники украли из морга тело отца и похоронили его. Вы знали? Что там еще интересного... Молодожены после свадьбы провели устрашающую для населения нашего города акцию по задымлению улиц и воздействию звуковыми сигналами, превышающими по громкости допустимые нормы. Если вам интересно – вся компания была задержана стражами порядка. Вам грозит уплата большого штрафа.

– Это мои проблемы, – прошептал Платон. – Зачем вы тут?

– Я должен был обследовать музыкальный инструмент, который вам доставили. На предмет прослушки, взрывчатки и камер слежения.

– Обследовали?

– Не смог, – покачал головой Птах. – Первый раз вижу пианино, запертое на замки. Я ждал за дверью, когда все уснут. Когда в квартире поутихло, я только было собрался войти, как выскочила ваша домработница, спустилась вниз и разбила там пожарный стенд. Странно как все у вас в доме... Она потащила в квартиру вот такой огромный топор. Пришлось просочиться за нею. Я уже начал было беспокоиться, но вы справились. О чем вы спросили?..

– О пианино.

– Да. У меня ничего не получилось – инструмент поставили в комнате молодоженов. Я побродил по квартире, присел вот тут, надеясь на случай, да и заснул. Кстати, я заперся не сразу. Кто-то входил в кабинет, обозвал меня неприличным словом и ушел. Тогда я закрыл дверь на ключ. Не люблю, знаете ли, когда обзывают. Кто это был?

– Невеста.

– Нет. Невеста изящная такая, красоты неописуемой. А ко мне входил кто-то круглый и злой, как колобок.

– Вы знаете, как выглядит невеста? – снисходительно покосился на Птаха Платон.