Приданое для Царевны-лягушки

Васина Нина Степановна

Васса – все предпочитали называть красавицу Васькой – жила так же, как и до обнаружения ее Платоном в тахте. Ее никогда нельзя было найти, когда нужно, и она попадалась всем под ноги в самые суетливые дни. Было, правда, несколько дней, когда она поселилась в кресле в библиотеке и занялась разглядыванием иллюстраций в книгах.

Илиса, смеясь, рассказала Платону, как она впопыхах резала себе средний палец на левой руке, когда он обнаружил осколки бокала.

– Да как же ты узнала, какой палец надо резать? – поразился Платон.

–

Ты побежал в кухню, едва не столкнувшись с Васькой, она тебя пропустила – шагнула в ванную, а потом прошла мимо спальни, кривясь и посасывая этот палец.

– А если бы я сошел с ума? – этот вопрос не давал покоя Платону, когда он, иногда поплевывая через левое плечо, думал, что жизнь налаживается.

– Не волнуйся, – ответила Илиса. – Как-нибудь я разобралась бы с твоей бухгалтерией.

– Не надо говорить о том, в чем ты не разбираешься.

– Да что тут особенного? Птах, думаешь, разбирается? Ему нужны были номера счетов и названия банков. Так?

– Не так, но допустим, – улыбнулся Платон.

– Берем вашу семейную библию... – направилась Илиса в библиотеку. – Только вот задача – какое взять издание? – она хитро посмотрела в открытую дверь на Платона.

Платон задержал дыхание, видя, как Илиса достала книжку в мягкой обложке.

– Так, посмотрим... Издание подготовлено издательско-редакционным центром «Богомол».

– Не надо! – двинулся к ней Платон.

– Теперь откроем последнюю страницу, – продолжала вредная девчонка. – Вот так удача! Настоящий раритет: тираж 2 экземпляра! Пересказ Стахеевой и Чапала по переводу Любимова. Иллюстрации П. Омолова. Ура!

Побледневший Платон смотрел на «Гаргантюа и Пантагрюэля» в ее руках.

В библиотеку вошла заинтересованная Эльза.

– Платон Матвеевич не любит иллюстрации Доре, – заметила Илиса, убирая книгу в мягкой обложке на полку и доставая другую, в кожаном переплете. – Настолько, что издал книжку о толстяках со своими рисунками.

Эльза посмотрела на Платона восхищенно. Платон перевел дух, прошел в библиотеку, сел в кресло и вытер пот на лбу.

– А мне нравятся гравюры Доре, – продолжала Илиса, листая книгу. – А вот интересная история. «Клянусь брюхом святого Обжория! – вскричал Карпалим. – До чего же хочется отведать свеженькой дичинки! И только он это вымолвил, как из лесной чащи выбежала большая красивая косуля! Карпалим недолго думая пустился за ней, а по дороге поймал на лету руками – Эльза, записывай цифры: четырех крупных дроф,

двадцать шесть серых куропаток,

тридцать две красные куропатки,

шестнадцать фазанов,

девятнадцать цапель,

тридцать два голубя,

а ногами убил:

штук десять-двенадцать кроликов,

пятнадцать диких поросят,

двух барсуков,

трех крупных лисиц». – Записала?

– Записала. Это кошмарное убийство, – содрогнулась Эльза. – Ногами! Пятнадцать маленьких поросят.

– Поставь книжки на место, – насупился Платон.

–

Ты такой сердитый, потому что я угадала? – не унимается Илиса.

– Поставь книжку и больше так не шути. Я с тобой точно с ума сойду.

По коридору шумно пронеслись дети. Эльза бросилась к ним.

– Не боишься держать эти книги вместе? – Илиса отложила старинную книгу и взяла «раритет» с иллюстрациями П. Омолова. – Смотрите-ка! – нарочито удивилась она. – А здесь фазанов тринадцать, цапель восемь, голубей восемнадцать. А кроликов, кроликов-то целых шестьдесят три!

– Ладно, – сдался Платон, – я рад, что у меня такая умная дочь. Такая проницательная, хитрая и вредная. положи книгу.

– Нет, вы только посмотрите, – продолжала издеваться Илиса. – В рассказе о том, как сгинул Пикрохол, латников не пятнадцать тысяч, а двенадцать, пищальников восемь тысяч вместо девяти, а пушек всего восемьсот двадцать!

– Опечатки, – пожал плечами Платон. – Не приспособлены мы, Омоловы, к издательскому делу. Счетоводы и борцы мы еще туда-сюда, а вот издатели невнимательные...

– Платон Матвеевич, я восхищаюсь тобой, – серьезно заявила Илиса, поставив книги на полку. – Мне бы в голову не пришло таким образом открыто держать у себя номера...

– Так ведь пришло же, – перебил Платон, – угадала.

Еще через неделю Платон предложил всему многочисленному семейству выехать на дачу. Младшим обещал показать дедушку Гимнаста, фонтан с девочкой и большое стадо совхозных коров.

В джип все не поместились, и Васька предложила такой грандиозный выезд оформить лимузином с эскортом из дюжины крепких байкеров на мотоциклах. Глаза Эльзы загорелись, но Платон Матвеевич позвонил по номеру с замусоленной карточки и через полчаса во двор приехал на старом «Мерседесе» молодой человек, предпочитающий «Мальборо».

Только в Репино уже у ворот на участок Платон первый раз почувствовал страх – Гимнаст не вышел на звуки клаксонов. Платон взял ключи от ворот у соседей и узнал, что Гимнаста не видели уже давно, а вот гаишники только недавно увезли автомобиль, который стоял у ворот несколько дней, а потом на нем «дворники» сняли.

С замиранием сердца Платон обошел дом. Никого. Он вышел на веранду и увидел, что вся компания направляется к оранжерее. Что-то странное было в отблесках солнца от стекол, как будто они сильно запотели изнутри.

– Стойте! – крикнул Платон и побежал.

Вся компания с удивлением уставилась на него, закрывшего собой вход в оранжерею.

– Я войду первым! А вы пока отойдете на десять шагов назад, – твердо заявил Платон.

– А что случилось? – спросил автослесарь Леша. – Может, принести монтировку?

– Ничего не случилось. Васька, где ты взяла Шушуню?

– Здесь, – кивнула та на оранжерею.

– А где ты взяла оотеку?

– Чего?

– Яйцо, которое засунула в мертвого Богуслава?