Придорожная трава
Шрифт:
Ника добралась до дома и села в шезлонг на террасе. Надо позвонить Алексею, возможно, он что-нибудь придумает.
Но Алексей не придумал ничего. Он собирался уезжать в Томск. Там у него нашелся какой-то верный человек, который готов под проценты ссудить ему некоторую сумму, и принять в залог его фирму. Этой суммы все равно не хватит, чтобы покрыть требования инвесторов, но, по крайней мере, это лучше, чем ничего. Он планировал пробыть там неделю, пока эксперты оценят стоимость разрабатываемых «Сфинксом» проектов. Нике же показалось, что он просто собрался сбежать.
– Ты что, даже не заедешь попрощаться с детьми? – спросила Ника, едва сдерживая слезы.
– Я не могу, Никуся,
– Ну, может, ты хотя бы подскажешь, в каком направлении мне действовать?
– Попробуй обратиться в местную администрацию. За хорошую взятку они пришлют пожарного инспектора. Ему тоже надо как следует заплатить, и он вынесет решение о пожароопасности строения. Ну, а потом нужно получить решение администрации на его снос. Но это все равно будет незаконно, потому как сносить строение должен его хозяин и за свой счет. И потом, это не сделается быстро, придется недели две обивать пороги и в каждом кабинете что-то платить.
– Но я не могу ждать две недели… – пробормотала Ника.
– Тут я ничем не могу тебе помочь. Давай заканчивать этот разговор, я очень тороплюсь, меня ждут люди.
– Да, конечно… – вяло ответила Ника и нажала на отбой.
А ведь Алексей никогда не носил ее на руках.
Ника все же отправилась в поселковую администрацию – даже если у нее ничего не получится, она должна действовать, возможно, в процессе найдутся какие-нибудь обходные пути, которые помогут ускорить принятие решения. Она переоделась в деловой костюм, гладко причесала волосы и в администрацию явилась как респектабельная деловая дама, но благополучно наткнулась на запертую дверь – в воскресенье такие учреждения не работают. Проклиная все на свете, и в первую очередь свою глупость и невнимательность, она вернулась домой несолоно хлебавши.
В понедельник ее снова ожидала неудача, это был не приемный день, но визит оказался не напрасным – Нике удалось познакомиться поближе с секретаршей главы администрации. Ею была женщина средних лет, не отягощенная моральными принципами, зато очень жадная до денег. Она сразу разглядела в Нике «своего клиента» и начала лебезить, едва Ника переступила порог приемной. Ника не осталась в долгу, и та подняла все документы на избушку, которые имелись в администрации. Вот тут Нике пришлось разочароваться – домик, которым раньше владел председатель поссовета, был не просто оформлен надлежащим образом, а причислен к памятникам истории и культуры местного значения, и, соответственно, находился под охраной ГИОПа. Продажа домика и то является сложной и дорогостоящей процедурой, не то что его снос. И даже если двадцать пожарных инспекторов заявят о пожарной опасности, на этом основании разве что выделят денег для его ремонта, но никак не снесут.
Ника не очень хорошо разбиралась в законах, предоставляя Алексею возможность утрясать юридические сложности на их жизненном пути, но и она слышала, что в ГИОПе за пару тысяч долларов вопрос решить невозможно. Нужны другие связи и другие деньги. Алексей, возможно, и смог бы с этим разобраться, но ему сейчас не до этого, он никогда не поверит в то, что от сноса избушки зависит успех его проекта.
Поговорив с секретаршей с полчаса, и выслушав ее непонятные, но разумные пояснения, Ника поняла: законным путем сноса избушки она не добьется. А если добьется, то пройдет столько времени, что смысла в этом уже не будет. Даже если Алексей бросит на это все свои силы, это не сделается за оставшиеся до Купалы пять дней.
Но если сноса избушки нельзя добиться законным путем, значит остается только один путь – незаконный. Ведь пытался же Алексей ее сжечь. Ника всегда панически боялась уголовно наказуемых действий, максимум, на что она была способна, это нарушить правила дорожного движения и не заплатить налогов. Она и слушать не желала рассказы Алексея о делах, если они казались ей преступными. Ничего страшней тюрьмы Ника себе представить не могла. А на грани разорения, когда, возможно, у них не останется денег на подкуп милиции, это пугало ее особенно.
Она вернулась домой в смятении – рискнуть? Или сдаться? Пусть Алексей решает их финансовые проблемы, она может уехать в город, или хотя бы увезти детей. Но что-то подсказывало ей, что Алексей финансовых проблем на этот раз не решит. Нет, если она сама не предпримет никаких действий, они на самом деле рискуют остаться нищими. Хорошенький ей предоставлен выбор: тюрьма или сума.
А если в город увезти детей, с кем их там оставить? Надежда Васильевна, благодаря стараниям Алексея, отправлена на месяц в санаторий, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнения в том, что она сбежала из долины. Нанять приходящую няню? Но, во-первых, об этом сразу же станет известно всем ее знакомым, а во-вторых, кто ж доверит своих детей незнакомой женщине, даже если у нее прекрасные рекомендации. В конце концов, до установленного срока у нее есть пять дней. Пусть нечисть ее пугает, Ника настолько устала бояться, что это не имело для нее большого значения.
Сильней всего хотелось заснуть и проснуться, когда все закончится. Так или иначе. Ни о чем не думать и ничего не решать. А может, лучше будет, если долина их убьет? Ни тюрьмы, ни сумы. Она хорошо жила тридцать пять лет, у ее близняшек было счастливое детство. Может, на этом поставить точку?
Ника представила, как Алексей вернется из командировки и застанет в доме их хладные трупы. Вот тогда ему придется кусать локти и проклинать свое равнодушие. И на похороны соберутся все ее знакомые, одетые в черное и смахивающие фальшивые слезинки с глаз. Естественно, приедет мама, если Алексей догадается вызвать ее из Штатов. Мама, всегда холодная и сдержанная, наверняка расплачется по-настоящему. Ника живо нарисовала воображаемую картинку похорон. Обшитые бархатом гробы, утопающие в цветах, белые кружевные платья на ней и девочках. Это будет красивое и незабываемое зрелище. Интересно, близняшек положат в один гробик или в два?
Этого она не выдержала и расплакалась. Нет, никогда она не допустит даже мысли о том, что ее девочки могут умереть! Пусть тюрьма, сума, что угодно, но она не позволит убить своих детей! И сделать их нищими она тоже не позволит! Они слишком малы и не приспособлены к жизни. Она готова пойти в тюрьму, лишь бы с ее детками все было хорошо. Она сделает все, от нее зависящее, чем бы ей это не грозило. Ее дети родились для того, чтобы быть счастливыми. И если отец не в состоянии обеспечить их будущее, то для этого у них есть мать!
Телефонный звонок показался ей внезапным и резким, она дернулась и схватилась за мобильный. Но это всего лишь звонил Алексей.
– Никуся, я улетаю, уже объявили регистрацию, так что до завтра, наверное, меня будет не достать. Как ты? Как девочки?
– Все в порядке, Алеша. У нас пока все хорошо.
– Звони мне в случае чего, только учти, что с Томском разница во времени три часа.
– Да, я постараюсь не забыть, – устало ответила Ника.
– У тебя странный голос. Ты спала?