Приёмы Холлистока

Роуд Макс

– Вся-вся!

Уже уходя, он вдруг остановился перед дверями :

– Кстати, за квартиру я заплатил за два месяца!

– Иди! - Анна громко засмеялась.
– А то я сейчас в тебя кину вот этим полотенцем!

Холлисток, подыгрывая ей, деланно прикрыл голову рукой и быстро вышел за дверь. Поднимаясь по лестнице он продолжал улыбаться, чувствуя себя счастливым даже несмотря на то, что предстоящий день предвещал очередные заботы и трудности. Давным давно он не позволял никому столь вольного обращения с собой, одновременно и сам оставаясь

всегда немного отстраненным и таинственным, сохраняя дистанцию даже в самые интимные и важные моменты жизни. Но с Анной он уже стал другим, и выбрав такую линию поведения, не собирался следовать с ней своим стандартам, что, конечно, не означало перемен по отношению к другим. Думая об этом, Генрих продолжал улыбаться до тех пор, пока не открыл входную дверь и тогда улыбка сама собой сползла с его лица.

Первое что он увидел, это были разорванные штаны Масси, лежавшие посреди холла. На пороге двери, ведущей в гостиную, обнаружилась его куртка с начисто отсутствующим рукавом, и наконец, в самой гостиной был обнаружен и хозяин пострадавшей одежды. Масси лежал на диване в одних трусах, одна рука его была неестественно вывернута, лицо опухло, а из правой ноги, в нижней части голени торчала окровавленная кость. Услышав шаги, он медленно повернул голову и страдальческая гримаса исказила его лицо.

– Ждравштвуйте, бош, - тихо сказал он.
– Видите, вот такие дела!

Не отвечая, Холлисток подошел к столу, достал сигару, не спеша раскурил ее и только тогда вновь посмотрел на своего помощника.

– Что случилось?
– спокойно спросил он.

– Меня шбил автобуш, - Масси говорил медленно, с трудом ворочая изуродованной челюстью.
– Но я шам виноват. Это вшё этот коньяк.

– Хорошо погулял, - Холлисток подошел к дивану и внимательно осмотрел раны, - можешь дальше мне ничего не рассказывать, я и сам могу. Шел из какого-нибудь клуба, там еще добавил как следует, и вот результат. Правильно?

– Ой!
– Масси рукой взял себя за нижнюю челюсть, которая болтаясь, мешала ему говорить.
– Так и было. Я шел и голошовал, машин не было, потом режко повернулся, ушлышав жвук мотора и меня повело. Водител, наверно, ш ума шошел от этого. Он шражу жаторможил и брошилшя шмотреть под автобуш, но я даже не кришал, а притворилша. Тогда он побежал оштанавливать хоть какую-нибудь машину, а я шбежал.

– Хорошь!
– Холлисток потрогал его за ногу.
– А ты помнишь, сколько сегодня у нас дел? Впрочем, я сам отчасти виноват, не надо было тебя отпускать. Ну да ладно...во сколько это случилось?

– Около пяти. А вы не пошуштвовали, когда я вернулша?

– До тебя ли мне было! Кстати, а как ты сюда добрался?

– В тени, еще шолнше не вжошло. Добралша легко, но это отняло пошледние шилы.

– Водитель тебя точно не запомнил?

– Куда там!

– Это хорошо. Молодец, что хоть не стал там валяться. Так..., - Холлисток в задумчивости взялся за подбородок, - что же нам делать?!

– Нужна кровь, - Масси приподнял голову и увидев торчащую

кость, со стоном вновь упал на подушку.

– Это я и без тебя знаю!
– Генрих действительно был озадачен.
– Но нельзя сюда затаскивать кого-то посреди дня, а ты ходить сейчас не сможешь. Ладно, полежи пока в другом месте, а я что-нибудь придумаю. Давай руку!

Он подставил Масси плечо, и тот, прыгая на одной ноге, перебрался в свою комнату, где уже совсем без сил упал на кровать.

Глава двадцать вторая.

– Проштите меня, бош, - сказал Масси, когда через некоторое время Холлисток зашел к нему, принеся воды. Через открытую дверь он видел, как Генрих в задумчивости ходит по квартире и испытывал настоящие муки, понимая, как подводит его.

– Не расстраивайся!
– Холлисток улыбнулся и потрепал Масси по голове.
– Всякое бывает в конце концов. Во время последней войны англичане сбили самолет, в котром я летел из Германии, так я выпрыгнул из него на высоте четырех километров и упал в лес. Сила и скорость падения такие были, что мне оторвало об ветки правую руку, пробило череп и в нескольких местах сломало позвоночник. Ты тогда был в Испании, и помнишь, какой я появился через два дня, когда меня уже и не ждали?

– Как обышно вы появилишь. Ждоровый и бодрый, только жлой ошень, - Масси даже нашел в себе силы улыбнуться.

– Ну вот! Я это тебе говорю к тому, что неизвестно, что хорошо, а что нет. И тот случай я вспомнил потому, что нашел тогда важную карту в кармане французского офицера, командовавшего отрядом, посланном на мои поиски.

– Так и што теперь делать?

– Лежи себе и жди, время покажет. Только вот что, - Холлисток подошел к Масси и еще раз внимательно посмотрел на его изувеченную ногу, - кость надо ровнее поставить. Сейчас я возьму полотенце, выправлю тебе ногу и перевяжу. Только не ори, а то весь дом перепугаешь!

– Мне не ошень больно, бош, только неприятно.

– Ладно!

Холлисток открыл шкаф, взял оттуда небольшое белое полотенце, положил его на место перелома и несколько раз сильно стукнул кулаком, вгоняя кость на прежнее место. Масси зарычал от боли, вцепился здоровой рукой в простыню, но и только.

– Все, готово, - Холлисток несколько раз обернул полотенце вокруг ноги и завязал его одиночным узлом.
– Осколки вынимать я не буду - сами исчезнут, так что пока лежи и...., - раздавшийся звонок в дверь прервал его.

– Это Анна, - сказал он, повернув голову к двери.
– Вот и хорошо, пусть полюбуется, чем кончается невнимательность и излишества даже для вампиров!

Он открыл дверь, на пороге которой действительно стояла Анна и молча пригласил ее войти.

– Что тут случилось?
– она с удивлением рассматривала еще не убранную одежду Масси, продолжавшую лежать на полу.

– Полюбуйся, - Генрих взял ее за руку и подвел к комнате.

– Какой кошмар!
– Анна всплеснула руками, увидев Масси, лежавшего с закрытыми глазами.
– Кто это сделал с ним?