Приглашение для невесты
Шрифт:
Прежде чем возвратиться домой, Конор покатал ее по окрестностям. Заливные луга, река, петляющая в высоких берегах, небольшие ручейки пробивались через высокую траву и весело журчали струями, прыгая с камушка на камушек, струились вдоль дороги узкими серебристыми ленточками. Солнце плавно опускалось за синие холмы.
Они повернули в сторону дома. Конор старался ей угодить как только мог, и Джулия, к своему удивлению, узнала его с другой стороны — как серьезного и вдумчивого собеседника, чего она раньше в нем не замечала. Она откинулась на спинку сиденья, спокойная, довольная, прохладный ветерок обвевал ее лицо. Вот и Лискуль, тихий и пустынный в этот вечерний час. Сумерки все больше сгущались. Когда они проезжали мимо елизаветинского особняка, заметили красную спортивную машину Эйлин, выезжающую из массивных ворот поместья.
— Интересно, что она тут делала? — задумчиво спросил Конор, когда Эйлин, заметив их и явно находясь в самом отличном расположении духа, весело помахала им рукой. — Впрочем, нетрудно догадаться: наверняка ездила в поместье жаловаться, что ее обидели. Только на этот раз виновником оказался не Хью… — Он посмотрел на нее, насмешливо приподняв бровь. — Ты знаешь, в последнее время я стал подозревать, что становлюсь провидцем.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она.
— А то, что неприятности на твою голову свалятся даже раньше, чем я думал.
Однако он отказался объяснить свои загадочные слова, и, пока они не доехали до парадного входа, Джулия нервно теребила ручку сумки, лежащей у нее на коленях. Глупо было так переживать и нервничать неизвестно из-за чего, пыталась она успокоить себя. Ну какие серьезные обвинения могла выдвинуть против нее Эйлин? Но волнение охватывало ее все больше и больше, она поняла, что ей вовсе не хочется входить в огромный дом.
Когда Конор открыл перед ней дверцу машины, она продолжила:
— А давай пройдем в дом через сад.
— Так ты трусишь? Не ожидал. — Он сказал это с таким серьезным, скорбным видом, что она, несмотря на весь свой страх, нервно хихикнула. Конор тоже засмеялся, и тут она уже поняла, что не может остановиться. В приступе неудержимого смеха они вошли в дом, и Конор слегка приобнял ее за плечи, чтобы придать ей уверенности.
Хью стоял, повернувшись к камину, его напряженная поза выражала едва сдерживаемый гнев. Увидев их, он сделал шаг к ним навстречу.
— Рад видеть, что вы хорошо провели время, — ледяным тоном сказал он.
— А ты что, думал, мы должны плакать, как на поминках, что ли? — раздраженно буркнул Конор. — Я вижу, Эйлин приезжала тебе жаловаться, излила тебе придуманные обиды? Поплакалась тебе в жилетку?
— Прежде всего, обиды ее настоящие, и я не сказал бы, что она плакалась, — почти скрипя зубами от злости, сообщил Хью. — Тебя, я вижу, нисколько не заботит тот факт, что ей пришлось возвращаться домой одной. — Впрочем, последнее замечание относилось не к Конору. Хью сверлил глазами Джулию.
— Эйлин сама захотела ехать домой одна, — спокойно ответил Конор. — Хотя мне показалось, что для этого не было причин.
— Ошибаешься. Она просто видела, что на нее никто не обращает внимания, что она третья лишняя, а вам вдвоем и так хорошо и никто вам больше не нужен.
— Ах, так вот что она тебе сказала! — не без восхищения откликнулся Конор. — Значит, ей стало одиноко и неуютно, когда она заметила, что мы с Джулией перекидываемся влюбленными взглядами? Я так понял? Что ж, надо отдать этой даме должное — у нее поразительно развитое воображение.
— Но, надо полагать, ее обвинения на чем-то основаны? — сквозь зубы выдавил Хью, переводя взгляд с Конора на Джулию. Взгляд его остановился на руке Конора, которая легко лежала на плече девушки.
— Все понятно, — сказал Конор, убирая руку и делая выразительное лицо. — Если бы я так хорошо тебя не знал, то заподозрил бы, что тебя мучает зеленоглазое чудовище — ревность.
При этих словах Хью пожал плечами и снова подошел к огню.
— Джулия имеет полное право проводить свое свободное время так, как считает нужным.
Он сказал это, не поворачиваясь к ним, и Джулия вдруг забыла о всех своих страхах.
— Как ты верно заметил, — громко сказала она ему в спину, — у меня есть полное право проводить свое свободное время так, как я хочу. Ты забываешь — я не твоя собственность, и ты не можешь мной распоряжаться!
— Отлично сказано, — одобрительно кивнул Конор.
Джулия, выпустив пар, с достоинством отступала к лестнице, но, закрыв за собой дверь, бросилась к себе в комнату и заперлась там.
Глава 7
Доброе расположение Стации сослужило хорошую службу Джулии в хлопотливые дни перед балом в честь дня рождения Уны. Нынешнее отношение кухарки к девушке — почтительное и любезное — теперь задавало тон в доме, который гудел как улей от праздничных приготовлений. Каждое утро приходили деревенские женщины, скребли и чистили весь дом от чердака до подвала, натирали мебель и полы. Они явно считали, что Стация занимает очень важное положение в доме, и, если бы их вражда до сих пор продолжалась, Джулии пришлось бы несладко.
Но теперь в доме воцарилась атмосфера делового сотрудничества и дружной работы. В стенах старого дома гулко отдавались звяканье ведер, гудение пылесосов. Как-то раз Конор, которого тоже лестью и увещаниями уговорили помочь, заметил, сидя на верху стремянки, что в доме необычно спокойная обстановка.
— Перед праздником тут поднимается такой шурум-бурум! — сказал он, снимая со стены огромное пейзажное полотно и с помощью Джулии опуская его на пол. — Вечно идет такая, знаешь, борьба, столкновение характеров, драматические сцены, и, пока длится вся эта суматоха, бывает просто опасно заходить в дом. Никогда не знаешь, когда окажешься на огневом рубеже.
Китти, поддерживающая стремянку, рассеянно смотрела на лепнину на потолке в виде ваз, полных фруктов.
— Китти, смотри лучше сюда! — тревожно крикнул ей Конор, когда лестница зловеще покачнулась. — Ты что, хочешь, чтобы мое тело трагически распласталось у твоих ног, несчастная?!
Китти хихикнула и крепче ухватилась за лестницу.
— Не бойтесь, мистер Конор. Я вас подхвачу, если что.
— Ну конечно. Теперь мне гораздо легче, падать будет совсем нестрашно, — ворчливо откликнулся Конор, спускаясь со стремянки и брезгливо отряхивая руки от пыли.