Пригласительный билет
Шрифт:
— Вас просит зайти директор санатория.
Признаюсь, я стал размышлять: кажется, ничего такого я не натворил. Прихожу. «Извините, что побеспокоил вас, — начал директор. — Мне сказали, что отсюда вы летите в Д. К вам просьба. Не откажите… Один отдыхающий забыл в душевой часы. Золотые. Вас не затруднит взять их с собой и в Д. позвонить по этому телефону? Кстати, забыл их художник Пантелеев А. Ф. Он придет, вы вручите ему часы… И очень обяжете нас».
Я взял часы. Почему? Во-первых, в это время я, рядовой отдыхающий, не мог отказать высокому начальству. Во-вторых, что самое главное, во время
Мог ли я после классика не взять из рук директора забытые художником часы? Глянув на них, я понял, что художник — порядочный растяпа. Это был великолепный, дорогой хронометр. Каюсь, в самолете я уже жалел, почему я не отказался от этой миссии.
В самом деле, звони какому-то художнику, уславливайся о встрече, жди его и удостоверяйся, что явился именно он.
Сперва я хотел положить драгоценные часы в чемодан. Нет, не годится. Мало ли что может случиться с чемоданом! Сунул их во внутренний карман пиджака. Опять же опасно: в самолете я по обыкновению снимаю пиджак… Сунул часы в кармашек брюк и всю дорогу ощупывал их.
Прилетел в Д. Летел туда по семейному делу. Едва вошел в номер гостиницы, тотчас позвонил художнику по телефону. Никто не отвечает. Позвонил вечером — ни звука. Специально проснулся пораньше, позвонил — молчание. Поехал по своему делу. Возвращаюсь, звоню — бесполезно.
Решаю: рядом почта, отправлю злополучные часы директору санатория с язвительным письмом, пусть знает, как затруднять отдыхающих.
Но… на почте у окошечка длиннющая очередь: южане отправляют северным родичам фруктовые посылки. И еще милейшая деталь: часы надо упаковать, желательно в коробочку, четко написать адрес, снова стать в очередь…
На работе я любое письмо диктую стенографистке, а тут ищи коробочку, упаковывай чувствительный хронометр…
— Нет, я не Чехов, — пришел я к выводу.
Принимаю иное решение: часы директору санатория отправит моя секретарша. Отличная мысль. Но тогда ей придется объяснить, как они ко мне попали. Сказать ей правду — не поверит. Чтоб я, столь ответственная персона, взялся доставить часы какому-то малоизвестному художнику?! Конечно, она начнет додумывать, и пойдет писать губерния… И этот вариант отпадает.
Снова воодушевляюсь примером классика и шагаю к киоску местного справочного бюро. Мол, узнаю адрес Пантелеева Александра Филатовича, сяду в такси и доставлю ему часы на дом.
Девушка из бюро справок задает мне всего четыре вопроса: сколько художнику лет, где родился, откуда прибыл в Д. и где примерно проживает. Вот и все. Заискиваю, убеждаю ее навести справку без неумолимых вопросов, чувствую себя трепещущим просителем ордера на жилплощадь…
Девушка не сжалилась, нет. Очевидно, я ей просто надоел. Она подняла трубку, назвала
Оказывается, Первая строительная — это на краю света, в новом районе, рядом с Северным полюсом. Выхожу на площадь и ловлю такси. В Д. поймать такси — лотерейная удача. Бегаю по площади с простертыми руками, шляпой на затылке, взмокший и чувствую, что худею на глазах у прохожих. Словом, го, чего не мог добиться санаторный врач, успению добиваются шоферы такси в городе Д. Мимо меня мчатся свободные машины — и никакого внимания: они спешат к пригородным поездам, где их ждут бойкие клиенты, везущие фрукты на рынок.
И о, удача! Вскочил в такси, шофер не успел удрать. Прибыл на Северный полюс, нахожу улицу и дом. Квартира 28 на пятом этаже, дом без лифта. Подымаюсь поэтажно. С привалами, не взирая на счетчик, такси я не отпустил. Звоню. Открывает миловидная, симпатичная, молодая женщина. Спрашиваю:
— Здесь живет Пантелеев Александр Филатович?
— Да. А что?
— Вы Пантелеева? Видите ли, Александр Филатович забыл в санатории золотые часы… Я их привез. Прошу получить… Расписки не нужно, — галантно заявляю я.
— Спасибо. Вы очень любезны.
Меня дополнительно благодарят милейшей улыбкой, я расшаркиваюсь, кланяюсь — и вниз, к такси.
Вернулся в гостиницу поздно вечером, в начале первого. Звонок. Мужской голос называет меня по имени, отчеству.
— Да, это я.
Говорит Пантелеев:
— Вы привезли мои часы?
— Да, привез. И вручил их вашей жене, Первая строительная, дом 2.
— Вас никто не просил. Вам поручили только позвонить по телефону…
— Во-первых, мне не «поручили», а просили. Во-первых, я звонил, и не раз.
— Это телефон театра, вчера был выходной.
— Но я их вручил вашей жене.
— Мы с ней уже год, как развелись. Я там только прописан. У пас теперь ничего общего. Так что потрудитесь получить часы и вручить их мне.
— И не подумаю потрудиться.
— Тогда я подам в суд. Я звонил в санаторий, и мне сказали, кто взялся доставить часы. Не надо было браться. У вас есть расписка?
— Не-е-ет, — промямлил я.
— Понятно.
— А почему бы вам самому не поехать на Первую строительную и получить свои часы?
— Она мне их не вернет. Так что либо поезжайте за ними, либо ждите повестку суда. Я позвоню вам завтра в два часа дня. — И положил трубку.
Представляете себе: этот наглец подает на меня в суд, санаторий сообщит ему мой домашний адрес. Я предстаю перед судьями по обвинению в присвоении золотых часов. «Море комизма», как сказал бы Антон Павлович, некоторым образом виновник моего бедствия.
Да что там суд! Узнает об этом моя жена. Ей ты никак не объяснишь, почему я, номенклатурный работник, снизошел до роли порученца — это раз. Моя жена скорее всего Чехова нс читала и не собирается. Так что ссылаться на него бесполезно.