Пригласительный билет
Шрифт:
Итак, снова ловлю такси. Снова мчусь на край света. На пятый этаж взбираюсь гораздо легче, уже сказывается тренировка: шел пешком на почту, в справочное бюро, дважды ловил такси…
Пантелееву не застаю. Девочка лет десяти объясняет мне: мама— начальник смены на телеграфе.
Мчусь на телеграф. Вызываю Пантелееву. Она заявляет: ее бывший муж — наглец. Охотно соглашаюсь. Он художник, декоратор, работает по договорам, имеет значительные заработки, но алименты платит с какой-то мизерной ставки. На ее руках престарелая мать и дочка. У дочери нет зимнего
Не знаю, как поступил бы классик, но я поступил так. В два часа позвонил художник-декоратор.
— Часы у меня. Приходите, — сказал я.
Он явился. Добротно, франтовато одетый, худощавый, с белесыми глазами, тонким, злым ртом.
— Пишите расписку, — потребовал я.
Я положил на стол ручку и листок бумаги. Он покорно писал под мою диктовку, в руке я зажал свои часы, он это видел. Я властно взял расписку и приказал:
— А теперь убирайтесь. Никаких часов вы не получите. Часы остались у вашей бывшей жены, вот ее расписка. Она их продаст и купит дочке пальто. Я всё знаю, вы даже пожалели для своего ребенка несколько рублей, чтобы купить необходимое при отправке девочки в пионерский лагерь. Уходите!
Он не опешил, не смутился. Презрительно на меня посмотрел и злобно процедил:
— Я пойду в милицию.
— Идите. Я буду дома. А пока напишу письмо в газету, как вы ведете себя по отношению к родной дочери.
Я демонстративно шаркнул ногой и открыл дверь.
Он ушел. Я ждал милицию. Она не явилась.
На другой день, садясь в самолет, я убедился: классиков небесполезно перечитывать.
ПЛЕМЯННИК
Зампред райисполкома Николай Гаврилович Чук тягостно переживал: он точно знал, что директор магазина «Рыба — мясо» Сумкин готов вручить ему, выражаясь деликатно, финблагодарность. За что? Об этом потом.
Но как ее получить — вот в чем вопрос. Теперь это не так просто, — а вдруг этот Сумкин подведет?.. Заранее сообщит куда следует, и тогда крах по всем линиям? Нет, взять надо, но с умом. Есть выход. Эту финоперацию можно поручить Борису, племяннику. Парень он лихой, сообразительный и лично знаком с Сумкиным, бывал у него в доме, учился с сыном директора «Рыба — мясо» в одной школе. Борис встретится с Сумкиным в нейтральном месте, возьмет и передаст финблагодарность дяде.
Конечно, придется вознаградить Бориса несколькими рублями, но что поделаешь, все-таки племянник.
— Сделаешь? — спросил Николай Гаврилович Бориса.
— Для родного дяди…
— Встретитесь в час дня у телефонной станции, получишь и принесешь мне на работу.
Но вот уже без четверти два, а племянника все нет. В половине третьего Чук хотел было позвонить Сумкину: как обстоит дело? Но не решился: неудобно, нельзя ронять свой авторитет, зампред райисполкома не должен кланяться какому-то директору «Рыба — мясо». Несолидно.
Пять часов, а Борис не появляется. Неужели этот Сумкин подвел, и племянник сию минуту дает показания? Кому позвонить? Куда идти? Николай Гаврилович почувствовал, что у него заныла печень. Не надо было вчера пить эту «Кубанскую». Зря ее хвалят.
Но на сей раз печень ныла по другой причине: мучила неизвестность, что содеялось с этим шальным племянником.
Он решил зайти к матери Бориса, сестре жены.
— Боря уехал в Москву, в театр. Будет ночевать у своего товарища, — сообщила его мамаша.
Лишь в половине шестого следующего дня Чук затащил племянника в свой служебный кабинет.
— Где ты пропадал?!
— Как где? На работе был.
— А вчера?
— Ах, вчера… В Москву ездил. Купил себе плащ-пальто, новую кепку, туфли… Маме — вязаную кофточку, шелк на платье…
— Это на какие деньги? — вскрикнул Николай Гаврилович, с гневом глядя на бесшабашного племянника.
— На известные… Полученные от директора «Рыба — мясо».
— А кто тебе позволил их тратить?
— А кто мне должен позволять? Кто их получил? Я. Значит, они мои.
— Ты что, вздумал дурака валять?
— Это вы, дорогой дядя, сваляли дурака, поручив мне такое дело. Думали, я для вас буду рисковать свободой? И, во-вторых, зачем вам деньги? Человек вы обеспеченный, зарплата приличная, тетя тоже, как говорится, дай боже… Директором кондитерского магазина. Зачем вам взятки брать? Ведь попадетесь рано или поздно и еще нас опозорите. Нехорошо поступаете, товарищ зампред…
— Ты что, выпил лишнее?
— Откуда? Я же прямо с работы, даже переодеться не дали.
— Хватит разговорчиков! Давай сюда, сколько осталось.
— Ни рубля я вам не дам:. И на что вам деньги? Думаете, не знаю… Сразу же подхватите Марию Павловну, диспетчера нашего гаража, — и айда в Москву, в ресторан, и так далее. А тете скажете, что вызывают на срочное областное совещание. И тю-тю денежки директора «Рыба — мясо».
— Вот я сию минуту позвоню ему, что ты присвоил их, а он такой, шутить не любит.
— Только попробуйте.
— И попробую. Может, пойдешь в милицию жаловаться иа своего дядю?
— Зачем в милицию?.. Просто скажу тете Наде, вашей жене, что вы не раз ездили с Марией Павловной в Москву. Я ведь лично видел вас с ней в ресторане «Прага». Вот только не понимаю, почему тетя Надя в таких случаях бросается на вас с табуреткой.
Просто интересно, почему она предпочитает табуретку. Другие воспитывают своих мужей, например, каталкой для теста или половой щеткой. Правда, привычка — великое дело. Так что, как вы сами понимаете, мне в милицию ходить незачем.