Приговор
Шрифт:
— Давай! Сделай это! Тогда, может, я смогу понять, что пришлось вынести Клэр!
Тони отшатнулся назад. Слова Брента резанули глубже любого ножа, больнее любого удара в челюсть.
— Это было прежде. — Вся ярость улетучилась из Тони, колени подогнулись, и он плюхнулся на стул. — Это было очень давно. Сейчас было, или есть, совсем по-другому. Я не имею никакого отношения к её исчезновению.
Брент сел на стул. С трудом сдерживаясь, он тщательно подбирал слова. Наконец он спросил: — То есть ты сейчас говоришь мне, что это правда? Ты проделывал всё
— Нет! — Тони уставился на Брента. У него потемнело в глазах. — Я не это говорю. Я не делал этого с матерью своего ребёнка и женщиной, с которой я воссоединился. Как я сказал, то было другое. — Он провел по щетине на своих щеках. Внезапно голова показалась слишком тяжёлой. Тони облокотился на спинку стула, откинув голову назад и упираясь о цементную стену. — Единственный человек, который понимает меня и всё произошедшее, это Клэр. — Возмущение вернулось к нему, и его шея выпрямилась. — Скажи мне, что это не относится к существу дела. Скажи, что ты можешь прижать эти доказательства. — Тони встал и сказал ещё громче, — Я заплатил уйму денег, чтобы всё это исчезло!
Брент потряс головой: — Дерьмо! Ты только что сказал мне, адвокату, что заплатил, чтобы скрыть доказательства? Господи, скажи, что ты не это только что говорил!
Тони почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, конечности отяжелели: — Я-я… — Пот выступил у него над бровями, когда он обдумывал ответ, откидываясь назад на холодную цементную стену. — …я имел в виду, что это старые показания. Вещи меняются, люди меняются. Пожалуйста… — Это было в первый раз, когда он использовал это слово в разговоре с Брентом, но прозвучало оно по-настоящему искренне. — Пожалуйста, скажи, что ты можешь убедить их, что я не причинял ей вреда.
Брент вытаращил глаза.
— В этот раз, — добавил Тони твёрже, не желая выдавать свои чувства. Потом медленно, разделяя слова, добавил, — В этот раз я не причинял ей вреда. — Он помолчал минуту, собираясь с мыслями. — В этот раз она прибыла в Айову по собственной воле. Мы ждали ребёнка, — покачав головой, он исправился, — Нет, мы ждем ребёнка. Она приняла обручальное кольцо. — Он смотрел Бренту в глаза. — Ты мой друг настолько же, насколько и персональный адвокат. Скажи, что ты веришь мне.
Плечи Брента опустились, и он сказал: — Мы должны поесть.
— Нет, не до еды сейчас!
Подавшись вперёд, стараясь сдерживать свой тон, Брент сказал: — Тони, послушай меня — я знаю, ты в этом не силён, но заткнись и дай мне возможность помочь.
У Тони перехватило дыхание.
— Ты всё ещё будешь мне помогать?
— Я буду честен с тобой. Мы были друзьями, и, может, мы ещё ими являемся, но прямо сейчас я адски зол, и я это делаю не из-за дружбы с тобой. — Он выпрямился, не разрывая зрительного контакта. — Когда всё закончится, ты можешь меня уволить, но сейчас ты должен знать, что я делаю это не для тебя. Я делаю это для Клэр. Если она опять смогла тебе поверить, после всего дерьма… — Он указал пальцем на папку, — …я поверю тоже.
Шея Тони расслабилась, голова упала вперёд. Ероша рукой волосы, он выдохнул:
— Ты не уволен. Что ты можешь сделать?
— Я сделаю несколько звонков. Если ФБР не предъявит обвинения, думаю, я смогу тебя вытащить, по крайней мере, сейчас. А когда вернёмся в Айову, мы должны будем обо всём поговорить серьёзно.
Глава 4
— Только тот, кому доверяешь, способен предать.
Натан Рал.
— Мистер Симмонс, мы уверены, что в интересах вашего клиента остаться здесь хотя бы ещё на сорок восемь часов.
Брент попытался расшифровать это заявление:
— То есть, хотите сказать, вы уверены, что мистеру Роулингсу угрожает опасность? И при этом вы не сообщите, что это за угроза, и какие доказательства у вас есть, чтобы это утверждать?
— Не в моей власти разглашать эту информацию. — Все обернулись на звук открываемой двери, когда вошёл ещё один агент. Агент Джексон представил нового участника беседы, — Это ответственный специальный агент Истон.
Агент Истон подошёл к столу. Тони вглядывался в выражение его лица, на котором глубокие морщины лба выдавали годы стресса и умственных усилий. Он не увидел того, что искал: вместо обнадёживающих признаков, лицо Истона выражало предчувствие надвигающейся беды.
Откашлявшись, агент Истон начал: — Агент Джексон, спасибо за проведённую работу. Мистер Роулингс, мы так понимаем, вас скоро отпустят. — Он выпрямился и добавил. — На данный момент мы формально не готовы предъявить вам обвинение в каком-либо преступлении.
Тони облегчённо выдохнул. Но его благодарность быстро улетучилась, сменившись раздражением. Он встал, с недоверием уставившись на офицеров ФБР. Прежде, чем он успел что-либо сказать, специальный агент Истон продолжил: — Тем не менее, ваша безопасность нас беспокоит, и мы бы хотели ещё…
Тони прервал его: — Моя безопасность? А что с Клэр? Что с её безопасностью?
— Сэр, — Истон неловко переступил с ноги на ногу. — Ваша бывшая жена является информатором, который сообщил нам об этой угрозе.
У Тони перехватило дыхание. Он повернулся к Бренту, сел обратно на стул и прошептал: — Она жива. Спасибо, Господи, она жива. — Как только его дыхание восстановилось, кровь прилила к щекам, его лицо ярким пламенем заалело в тускло освещённой комнате. С каждым словом его голос звучал всё громче и поза уверенней:
— Она жива. Моя невеста, мать моего ребёнка, жива и вы часами тут держали меня, чтобы играть в ваши игры разума!
Брент остановил Тони, коснувшись его рукава: — Специальный агент Истон, агент Джексон, я правильно понял, что мой клиент может идти?