Приговоренный к забвению
Шрифт:
Пока глава школы принимал обратно из рук своих учеников школьные мечи, секретарь выложил на стол перед командиром Вигге огромную регистрационную книгу.
— Пожалуйста, напротив имени каждого из них… — начал было секретарь, указывая пальцем нужные строки. Лейф взглянул на страницу, удивленно хмыкнул и, перебивая секретаря, спросил:
— Господин Ноиль, я не понял: у нас парни совсем новички, что ли?
— Да, господин Вигге, — отозвался учитель.
— Вот те раз, — проговорил тот, удивленно оглядываясь на
— В отличие от имперских школ и тренировочных лагерей рекрутов в моей школе нет возрастного порога для вступления. Это частное заведение, обладающее правом найма на воинскую службу.
— И разрешение на использование магии у них, конечно, еще нет?
— Совершенно верно.
— Ладно, решим вопрос, — вздохнул Лейф, и, отчаянно скрипя пером, корявыми буквами написал свое имя рядом с именами учеников. — Должен признать, у вас отличное чутье, господин Ноиль. Вы сделали хороший выбор.
— Благодарю, — безразлично отозвался Ноиль. Его по всей видимости сейчас занимала только судьба племянницы, которой он желал бы совсем другой службы.
— Ну вот, теперь вы — мои! — заявил Лейф, поворачиваясь к своим новым подчиненным. — Бегом собираться, буду ждать всех возле конюшни. Ясно?
Селина выпорхнула из кабинета дяди, сияя так, будто ее впереди ждало подвенечное платье, а не пыль и кровь полевой службы. Следом за ней с задумчивыми лицами вышли Рик и Бруно.
— Ты че такая радостная? — недоумевающе спросил у Селины Бруно, когда за ними закрылась дверь.
— Ты действительно не понимаешь? — бросила ему девушка с важным видом. — Тебе, дураку, объяснять надо, как сильно нам повезло? Мы попали не в стражники, и не в качестве рядовых в приграничные войска — мы теперь в элитном отряде, который подчиняется только самому императору!
В голосе Селины прозвучало столько восторга, смешанного с обожанием, что Рик не смог сдержать мрачной улыбки.
— Тебе сколько лет, дитя?..
— Чего??? — возмутилась Селина, вспыхнув. — Какое я тебе еще дитя?
— Восторженное.
Бруно широко улыбнулся.
— Прям в точку!
Селина надменно тряхнула косой.
— В отличие от вас, я пришла в школу не случайно, а совершенно осознанно, и всегда знала, чего я хочу!
— И чего же ты хочешь? — иронично спросил Бруно.
Селина сверкнула глазами.
— Быть воином и с честью и доблестью служить империи, как это делал мой дед, мой отец и мой дядя! А если вас пугают опасности и комары, то мне вас жаль! Это не я — дитя, это вам впору снять доспехи и примерить кружевные платья, — бросила она и, громко топая сапогами, удалилась.
— Вот ведь… — проговорил Бруно, глядя девушке вслед. — Сказала — как в лицо плюнула. Ну ничего, посмотрим, какую песню эта воительница через недельку-другую запоет!
Рик пожал плечами.
— Восторженность — это всего лишь признак неискушенной юности, — спокойно сказал он. — Под ней может оказаться как пустота, так и железный характер.
Бруно фыркнул.
— Ты хочешь сказать…
Рик вздохнул. Его всерьез волновала беседа госпожи инквизитора с магистром, и обсуждать сейчас Селину у него не было ни малейшего желания.
— Пойдем лучше собираться, — сказал он. — Времени мало.
— Согласен, — понимающе кивнул тот, и они разошлись в разные стороны. Бруно — на выход, в свой жилой корпус. Рик — по направлению к библиотеке, в комнаты Алонзо.
Остановившись на мгновение перед тяжелой библиотечной дверью, он прислушался. Ни приглушенного разговора, ни звуков шагов. А между тем, стоило только чуть поднапрячься и взглянуть немного глубже, пространство вокруг начинало светиться и звенеть от переполняющей его магической энергии. Значит, беседа проходила за ширмой иллюзий. Впрочем, не многовато ли энергии для такого заклинания?..
«Рик, не входи туда», — взмолилась вдруг Рут.
«Почему?..»
«Просто поверь мне, уходи отсюда!» — воскликнула она.
Но вместо этого Рик поспешно толкнул двери.
Вся середина библиотеки, где располагались столы со скамьями для учеников, была заключена в полупрозрачную голубую сферу. Сквозь ее переливчатую пленку Рик увидел госпожу инквизитора: она стояла спиной ко входу, прямая и напряженная, как статуя. А напротив нее, в своем любимом кресле у окна, бился в конвульсиях магистр, выгибая дугой тщедушное тело.
Рик рванулся в сферу — и увидел все то, что скрывала ширма иллюзий.
От перенапряжения горло Алонзо уже не могло издавать внятные громкие звуки. Он хрипел, сипел, и сквозь этот шум лишь изредка прорывался крик, тонкий и слабый, как у котенка. В его руки, ноги, лицо и грудь вгрызались ярко-синие, толщиной с руку, змеи. Их чешуйчатые тела потрескивали крошечными голубыми молниями, а хвосты тянулись через половину библиотеки к инквизитору…
У Рика от ярости потемнело в глазах, в груди стало жарко.
«Нет! Не надо, постой! Эта магия…» — пыталась докричаться до него Рут.
Но безуспешно.
Он должен был прекратить это любой ценой, здесь и сейчас! Не тратя времени на рассуждения, он схватил первую попавшуюся скамью — и швырнул ее в инквизитора. Тяжелая скамья с грохотом ударилась о половицы, задев женщине ноги. Та громко вскрикнула и упала. Змеи с шипением растворились в воздухе. Судорога отпустила тело Алонзо, он затих, и с глухим стоном повалился с кресла на пол.
«Беги!!!» — завизжала Рут, но Рик схватил еще одну скамью и швырнул ее следом, сгорая от мучительного желания разорвать эту ведьму собственными руками…