Приграничье. Клинок Стужи. Дилогия

Корнев Павел Николаевич

— Да кому эти потроха теперь нужны?! — брызнул мне слюной в лицо Игорек. — Там серебра столько осело, что ты, дебил, за них даже десяти копеек с пуда не получишь!

— Коля, ты десятку с них уже получил? — Я едва сдержался, чтобы не схватиться за нож. Ничего, пусть только попробуют долг зажать. Будет повод их на куски порезать. И ни один ополченец мне слова поперек не скажет.

— Нет еще. — Ветрицкий взглянул на пробившую листок бумаги стрелу и широко улыбнулся.

— Десятку гоните, — вплотную придвинулся я к Игорьку.

— Алик, отдай, — сделав шаг назад, распорядился тот. Алик порылся в карманах, вытащил

комок мятых банкнот и вложил в протянутую руку Ветрицкого.

— А теперь валите отсюда, пока я вас резать не начал. — Я сделал еще один шаг к переглянувшимся парням.

Игорек скользнул взглядом по моей разорванной фуфайке, молча развернулся и зашагал к выходу из проулка, его приятели поплелись следом. Так-то, будут еще барагозить. В Форте за дебила я бы точно зарезал, но здесь к поножовщине власти относятся куда строже. Пожалуй, хорошо, что до этого дело не дошло.

— Собирай стрелы, — напомнил я Ветрицкому — а то опять спохватится, когда уже поздно будет — и забрал у него штуцер.

Коля взял у меня стрелу с погнутым серебряным наконечником и по глубокому снегу стал пробираться к забору.

Издалека донесся звон бубенцов, и минуту спустя в проулок залетели две тройки. В одной сгрудились ополченцы, в другой чернели рясы монастырских. Собравшиеся вокруг оборотня люди отбежали на обочину, чтобы не угодить под копыта лошадей. Не успели сани толком остановиться, а ополченцы уже повыскакивали на дорогу и начали оттеснять людей от оборотня. Пара парней в сопровождении монаха пошли к дому Ряхина. Ну, сейчас начнется! Карауливший труп ополченец указал на нас с Колей высокому иеромонаху, который о чем-то вполголоса беседовал с Кузьмой Ефимовичем.

— Останьтесь! — моментально распорядился монах. Я беспрепятственно прошел через цепь охранников — и остановился рядом с целителем. Коля выдернул из забора стрелу и о чем-то оживленно спорил с десятником ополченцев. Священник дождался возвращения осматривавшего двор и конюшню иеродьякона, отошел с ним в сторону и, выслушав доклад, подозвал меня:

— Расскажи, сын мой, что здесь произошло.

— Патруль Форта, специальная разведгруппа, — на всякий случай представился я, но документы доставать не стал. Уж этот-то вполне способен отличить правду от лжи. Вообще, святой отец полностью соответствовал моим представлениям о внешнем облике инквизитора: черная ряса, серебряный крест, худое бледное лицо и запавшие щеки аскета. Только глаза — теплые и добрые — казалось, принадлежали совсем другому человеку. И человеку с такими вот понимающими глазами хотелось рассказать обо всем даже раньше, чем он начнет задавать вопросы. Думаю, лучшие дознаватели из таких и выходят.

Мне утаивать было нечего, и я вкратце рассказал священнику о том, что с нами приключилось с момента знакомства с Ряхиным. Иеромонах не перебивал и лишь под конец задал пару уточняющих вопросов, но от меня не укрылось, что стоящий рядом дьякон, бросив взгляд на набойки на моих ботинках, отошел к оборотню и тщательно осмотрел его колени. Проверяют. И это правильно…

— Что ж, претензий к вам нет, но лучнику придется проехать в комендатуру, ответить на несколько вопросов. Ничего серьезного, заодно и деньги получит, — выслушав меня, объявил священник. — Тело после изучения будет сожжено.

— Конечно, конечно… — закивал я. Да даже если и не сожжено, мне-то какая разница? За Ветрицкого я не волновался.

Сильно глубоко копать не будут, но расспросить расспросят. В первую очередь, случайно ли мы вышли на оборотня или нет. И откуда взялись серебряные стрелы.

— Не буду вас больше задерживать, — напоследок перекрестив, отпустил меня иеромонах.

— Будут вопросы, я у Якова остановлюсь. До свидания, — попрощался я, крикнул Николаю, что буду ждать на постоялом дворе, и пошел к выходу из проулка. Что-то слишком быстро меня отпустили. Решили, что наша встреча с Бояриновым простое совпадение? Что ж, это логично — вряд ли человек в здравом уме добровольно выйдет в рукопашную один на один против оборотня. Тем более без серебряного оружия. И все же что-то слишком легко…

— Эй, тебя подбросить? — В подтверждение моих сомнений рядом сбавили ход сани. Правил ополченец, рядом сидел молодой монах.

— Мне до Якова, — предупредил я. Вот и объяснение. Здесь на самотек такие дела не пускают.

— Да ради бога, — усмехнулся возница, за что моментально заработал локтем в бок от монаха — не упоминай Господа всуе. — Запрыгивай, довезем.

— Спасибо, — поблагодарил я и уселся на лавку.

— А как ты против оборотня продержаться смог? — полюбопытствовал возница, стоило нам выехать на улицу. И началось… А как… А зачем… И еще сотня подобных вопросов. Пока мы ехали до постоялого двора, меня вывернули чуть ли не наизнанку. Не отвечать было бы, по меньшей мере, невежливо — все-таки благодаря им мне не пришлось добрых полчаса тащиться по заснеженным улицам. И уж лучше так побеседовать, чем до утра просидеть в комендатуре.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил я парней, когда они высадили меня прямо у ворот постоялого двора.

— Да не за что. — Возница взмахнул вожжами, и тройка, свернув на перекрестке, исчезла на соседней улице.

Действительно, не за что. Можно подумать, несколько совершенно лишних поворотов были случайны. Не будь их, мы бы сюда доехали гораздо быстрее…

Пройдя через двор, я зашел в одноэтажный пристрой гостиницы и облокотился на стойку администратора. Что-то хозяева за помещением совсем следить перестали: побеленный потолок от табачного дыма пожелтел, ковер протерт до дыр, а стены испещрены пятнами, оставшимися от обвалившейся штукатурки. Шикарная полированная стойка и та начала облезать. Дремлющий в глубоком кресле мужчина нехотя поднялся, поправил задравшуюся клетчатую рубаху и, прикрыв рот ладонью, зевнул.

— Чего тебе?

— Свободные комнаты есть?

— Скоро будут, — как-то туманно ответил засоня.

— Скоро — это когда? — решил уточнить я.

— Ну, оборотня уже выловили, — еще раз зевнул администратор, — так что, сам понимаешь, половина охотников сейчас номера сдает.

— Я подожду. Сколько за ночь и ужин?

Ничего себе, с какой скоростью слухи разносятся!

— Номер какой? — Мужчина послюнявил карандаш и пододвинул к себе журнал регистрации.

— Какой поменьше.

— Семь с полтиной, — почесал за ухом карандашом администратор.

— За ночь?! — возмутился я.

— За сутки с ужином. — Он невозмутимо развернул ко мне журнал. — Устраивает?

— А что на ужин?

— Что дадут, то и будет. — Администратор меланхолично уставился в потолок.

— Замечательно. — Я посмотрел на распоротый рукав фуфайки, из которого торчала набивка. — Фуфайку починят?