Приходи в воскресенье
Шрифт:
— Я знаю, — сказал я.
— Я учусь на заочном в Политехническом, — сообщила Маша, стараясь сгладить свою резкость.
— А я нигде не учусь, — с вызовом сказала Юлька. — Не вижу в этом смысла.
— Это ты сейчас так рассуждаешь, — возразила подруга. — А потом будешь локти кусать.
Юлька откинулась на спинку тахты, положила ногу на ногу и насмешливо уставилась на Машу.
— Ты ошибаешься, — сказала она. — Я никогда не жалею о том, что было…
— Пожалеешь, — не сдавалась Маша.
— Ты, возможно, и пожалела бы, если бы не поступила
— Почему это я пожалела бы, а ты — нет? — покраснев от возмущения, спросила Маша.
Я с интересом слушал их. Казалось, девушки забыли обо мне и продолжали свой старый спор. Юлька гибким движением — ее волосы, попав в свет торшера, золотисто вспыхнули, — небрежно сунула в пепельницу сигарету и тут же закурила новую. Глаза ее блеснули болотной зеленью, когда она снова взглянула на подругу.
— Есть женщины, которые не верят в то, что когда-нибудь выйдут замуж, — продолжала она. — Такие женщины рассчитывают только на себя. Они хорошо в школе учатся, стремятся в институты, в общем, хлопочут о своем будущем…
— Я догадываюсь, каких ты женщин имеешь в виду. — Маша еще больше покраснела.
— Я имею в виду некрасивых женщин, которым трудно выйти замуж, — беспощадно отрезала Юлька.
— Можно подумать, что в институтах учатся одни уроды… — усмехнулась Маша.
— Я бы принимала в институт только некрасивых девушек, — продолжала Юлька. — От них больше проку. Они закончат институт и будут работать, а красотки еще во время учебы повыскакивают замуж, чтобы остаться в большом городе, обзаведутся детишками и спрячут свой диплом в сундук… — Юлька взглянула на меня. — Скажите, есть на заводе хотя бы одна хорошенькая женщина-инженер с высшим образованием? Ну, которая работала бы в цехе и приносила пользу?
Юлька права: женщин-инженеров на производстве нет. В заводоуправлении работают несколько женщин с высшим образованием, среди них главный бухгалтер. И Юлька совершенно права: никого из них красотками не назовешь.
— Какой же смысл учиться в институте, а потом нянчить детишек и готовить мужу обеды? Это можно делать и без института… Кстати, большинство мужей предпочитают, чтобы их хорошенькие женушки не работали, если даже и детей нет… Ты скажешь, институт дает общее развитие, приобщает к культуре и так далее… Умная любознательная женщина и без института может приобрести все эти качества. А дуре никакой институт не поможет.
— Ты, конечно, умная, — съязвила Маша.
— Я знаю, что я хочу, — сказала Юлька.
— Что же ты хочешь? — спросил я, даже не заметив, что перешел с ней на «ты».
— Это никого не касается, — отрезала Юлька.
— И все-таки я с тобой не согласен… — начал было я, но Юлька волчицей взглянула на меня и перебила:
— Воспитательной работой займетесь со мной на заводе, если есть у вас такое право…
— Юль, нельзя же так! — укоризненно посмотрела на нее подруга.
— Продолжай, — сказал я, с интересом глядя на Юльку.
— Я считаю, что каждый нормальный человек должен жить так, как ему хочется. Разумеется,
— Я знал одну очень красивую девушку, которая решила овладеть мужественной мужской профессией, — стал рассказывать я. — Никто в это не верил, думали, девичья блажь. Так вот она добилась своего и стала…
— Штурманом дальнего плавания, — сказала Юлька, и когда она подняла на меня глаза, я увидел, как погас в них малахитовый блеск. — Моя двоюродная сестра была необыкновенной женщиной. Таких больше нет.
— Это правда, — сказал я.
— Пора и честь знать, — скрипнув пружинами, Юлька резко поднялась с тахты. Маша последовала ее примеру.
— Спасибо за угощение, — поблагодарила она,
На лестничной площадке я сказал:
— Давайте в следующее воскресенье вместе на лыжах, а?
Девушки переглянулись. Даже при тусклом свете лампочки было заметно, как у Маши горят щеки. А я так и не понял, почему Юлька так резко прервала разговор о Рыси. Мне о многом хотелось ее расспросить, ведь она ездила в Севастополь и несколько месяцев жила в доме Рыси…
И все равно я рад был, что затащил их к себе. За сегодняшний вечер я немного лучше узнал Юльку Родионову, родственницу моей Рыси…
— Мы всегда в выходной ходим на лыжах в Верхи, — дипломатично сказала Маша и снова посмотрела на подругу. Маша бесспорно признавала Юлькино старшинство. Это я почувствовал еще во время спора: лишь только в Юлькиных глазах появлялась знакомая зелень, Маша сразу умолкала и больше не перебивала подругу. Вот и сейчас она выжидательно смотрит на Юльку. И я знал, как Юлька скажет, так и будет.
Мне очень хотелось наедине поговорить с Юлькой. Маша каким-то образом догадалась об этом и, прижав локтем лыжи к боку, медленно стала спускаться по лестнице. Юлька, кивнув мне, пошла было за ней, но я взял ее за руку.
— Юля, — сказал я, — что же все-таки означают эти два таинственные слова: «Приходи в воскресенье»?
Отодвинув прядь волос со лба, она сбоку посмотрела мне в глаза. Золеный ободок сузился и стал чуть заметным.
— Надо же, — улыбнулась она. — Не забыли?
— У меня это не идет из головы, — сказал я.
— Потом, — сказала она, мягко высвобождая руку. — Когда-нибудь потом я вам расскажу…
— Когда это будет «потом»? — настаивал я.
— Приходи…те в Верхи в воскресенье! — рассмеялась она и, задевая лыжами за перила, застучала ботинками вниз по каменным ступенькам.