Приходит ночь
Шрифт:
— Мистер Ли Кондор?
— Да?
Голос решительно не принадлежал шептуну. Это был мужественный голос, спокойный и вежливый.
— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие! Я сержант Макклоски из дорожно-патрульной службы штата Невада. Мистер Эндрю Маккэйб сказал мне, что я могу найти вас здесь… Имел место несчастный случай…
Когда Брин открыла глаза, мир находился в полном беспорядке. Ей пришлось поморгать, чтобы вернуть картине Вселенной четкость.
Она осознала, что движется. Ее держали чьи-то руки, и они несли ее куда-то.
Брин взглянула на одну из этих рук. Та была облечена в светло-бежевую ткань. Человек был одет в плащ. Страх прокрался в ее сердце еще раньше, чем она подняла глаза на лицо этого человека.
Это был он! Мужчина со странными темными волосами и усами, который расхаживал по вестибюлю в «Маунтин-Вью».
Она закричала.
Он взглянул на нее, такую испуганную, и заговорил:
— Брин! Тише! Это же я, Эндрю! Мне пришлось вытащить тебя из фургона — тебя стукнули почти по бензобаку. Тише! Это я. Придержи, пожалуйста, мои волосы… Сейчас все будет в порядке. Видишь?
Она замолчала, машинально и недоверчиво выполняя то, что ей сказали. Неудивительно, что его темные волосы выглядели так странно. Это был парик. Ей захотелось улыбнуться. Оказывается, Ли подговорил Эндрю переодеться и загримироваться, чтобы тот мог находиться рядом с ней. Брин протянула руку и схватила Эндрю за усы. Они отклеились, но не так легко, как она ожидала.
— Ух! — выдохнул Эндрю, приваливаясь вместе с ней к дорожному ограждению. — Я ведь не просил тебя отклеивать эти треклятые усы!
Она рассмеялась, но звук ее собственного смеха был каким-то далеким. Таким же, как звук приближающихся сирен. Мир снова начал меркнуть, а ее веки стали слишком тяжелыми, чтобы держать глаза открытыми.
Когда она открыла глаза в следующий раз, поняла, что находится в больнице. Она увидела кипенную стерильность простыней, белоснежную чистоту стены, почувствовала нежные, свежие объятия удобной кровати.
Эдам! С Эдамом все в порядке. Он дома с Ли. Ей было немного больно двигать глазами, но все же она это сделала. Да, она точно была в больнице. Сбоку от кровати находился небольшой желтый ящичек, к стене был прикреплен телевизор, а рядом с кроватью был припаркован стол на колесиках. И тут же стояло кресло, в котором сидела молодая светловолосая женщина, низко склонившись над журналом.
Брин нахмурилась. Это женщина явно не была сиделкой. Она была одета в легкий сиреневый свитер и красивую клетчатую юбку. Поскольку Брин уставилась на нее в упор, блондинка подняла голову и одарила ее приветливой улыбкой. Очень миленькая, когда улыбается, смутно промелькнула в голове у Брин.
— Как здорово, что ты пришла в себя! — воскликнула женщина, вскакивая. — Сейчас я схожу за доктором…
— Погоди! — взмолилась Брин, с запозданием сообразив, что кричит, и от этого у нее болезненно застучало в голове.
Женщина остановилась, и Брин быстро спросила:
— А ты кто?
Женщина рассмеялась:
— Ох, извини, Брин! Я Гейл Спенсер.
— Гейл Спенсер? — повторила Брин.
— Ли попросил меня посидеть с тобой.
Прекрасно. У нее тут, понимаешь, голова раскалывается, выглядит она как восставшая из могилы, а Ли присылает красоток-блондинок, чтобы те за ней присматривали.
Будто прочитав ее мысли, блондинка улыбнулась:
— Я — сестра Ли.
Должно быть, глаза Брин расширились от изумления, и красотка состроила гримасу, свидетельствующую о том, что она давно знакома с подобной реакцией.
— Нет, ни один из нас не приемыш. Просто Ли похож на нашего отца, а я в маму. И я замужем, поэтому у нас разные фамилии.
Брин рассмеялась. Гейл Спенсер говорила с таким очаровательным чувством юмора. Потом Брин обнаружила, что смех причиняет ей боль, и тихонько застонала.
— А где Ли? — спросила она.
Гейл снова состроила рожицу.
— Флиртует с медсестрой, но по уважительной причине. Она твердит, что не пустит сюда твоего племянника, а Ли стоит на том, что ты должна повидаться с Эдамом.
— Эдам! — выкрикнула Брин, забыв о больной голове. — Мне так надо его увидеть!
— Ох, только не волнуйся! Ли обычно добивается своего! А сейчас я схожу за врачом, а то меня уволят!
Гейл ободряюще улыбнулась и вышла из палаты, а Брин прикрыла глаза. «Что со мной произошло», — спросила она себя. Она припомнила ужасную тряску и хруст, потом Эндрю… Эндрю в забавном парике.
С ее фургоном произошла авария, но, очевидно, не такая уж тяжелая. Голова у нее болит оттого, что она ударилась о руль. С ней произошел несчастный случай…
Потому что черный седан нарочно врезался в нее…
— А, мисс Келлер!
В палату вошел врач. Это был мужчина с проседью и теплыми, внушающими доверие голубыми глазами. Двигался он быстро и деловито, как и должен двигаться врач, подумала Брин, пытаясь ему улыбнуться.
— Неплохо, неплохо, — проговорил он, беря ее за руку, чтобы пощупать пульс. — Дайте-ка я гляну в ваши глазки…
Брин непроизвольно вздрогнула, когда он направил ей в правый глаз лучик тоненького, как карандаш, фонарика. То же он сделал с левым глазом.
— Неплохо, — сказал он еще раз, выключая свой фонарик, и сообщил: — Я доктор Келтен.
Он приложил холодный стетоскоп к ее груди и улыбнулся еще раз, удовлетворенный результатами.
— Как вы себя чувствуете?
— Ничего особенно страшного, — сказала Брин. — Только больно, если я смеюсь или слишком быстро поворачиваю голову.