Прииск «Безымянный»
Шрифт:
Когда к власти пришли большевики, вольных старателей стали вытеснять из тайги, но дедушка Ван решил сходить за золотом последний раз. Он собрал бригаду и благополучно дошёл до своего прежнего места, где когда-то старался. После последнего посещения никого там не было. Спрятанные секреты были не тронуты, лопаты и кайла лежали, там же, где их оставили.
Словом, всё было, как в прошлый раз, однако что-то его настораживало, Ван чувствовал какое-то необычное напряжение, никогда прежде не испытываемое в тайге. Будто кто-то ему подсказывал: «Если хочешь остаться жив, поберегись, прими меры предосторожности».
Он
В один погожий день с горы донеслась трель.
«Керр-акр, керр-акр» — тревожно кричала кедровка.
«По долине Чаги идут люди. Нам ничего не угрожает», — расшифровал Ван.
Можно было успокоиться и продолжать работать, но он решил ещё больше обезопасить себя от любых неожиданностей. Опытные таёжники могли найти их по мутной воде, загрязняющей реку до самого устья. Бросив промывку, старатели соорудили три отстойника. Теперь вода, просачиваясь через песок последнего, выходила чистой, как слеза. Можно было продолжать работу, не боясь неожиданностей, однако, чтобы спокойно работать, надо было выяснить, что за люди появились в безлюдной местности, где кроме них не ступала нога человека.
С молодости Ван придерживался принципа: «В тайге надо быть предельно осторожным, к каждому человеку следует относиться с опаской» и это не раз спасало его от неожиданностей. Оказалось, что в тайгу пришли топографы. Они разбивали просеку для телеграфной связи, а за ними двигались лесорубы. Ван не на шутку всполошился: в непосредственной близости от них чужие люди осваивают его район. Неожиданности можно было ждать в любую минуту. Уходить было некуда, а до конца сезона оставалось почти два месяца. Чтобы их никто не нашёл, пришлось прятать отвалы породы.
Однако это их не спасло. Опасность пришла оттуда, откуда её не ждали. Под вечер, когда работа была в разгаре и Ван, как обычно, сидел на берегу реки и домывал в тазу шлихи, снятые за день с бутары, его словно подтолкнули. Приподняв голову, он увидел крадущегося человека. В руках у него было ружье.
По-видимому, незнакомец зашёл с верховья бокового ключа, поэтому его не увидел дозорный. Подойдя совсем близко, тот спрятался за деревом, и стал следить за старателями. Ван мгновенно оценил ситуацию: человек его не видит, потому что он сидит в стороне от своих. Если чужак их не убьёт, то приведёт людей. Тогда им конец. С быстротой дикого зверя Ван оказался в шалаше и, схватив ружье. В ответ на требование бросить оружие, раздался выстрел. Тяжёлый жакан, просвистев в воздухе, врезался в дерево. Ответный выстрел Вана оказался точнее.
По внешнему виду неизвестный был бывалым таёжником, умевшим скрытно подойти к своей жертве. В его кожаном кисете нашли два небольших самородка, а в потертом мешочке из оленьей замши, зашитым под подкладкой куртки, — золотой песок.
До конца сезона их больше никто не тревожил.
В тот год борьба с вольными старателями вступила в заключительную стадию. Их безжалостно изгоняли и забирали драгоценный металл. Для этого применяли разные способы, вплоть до физического уничтожения. Ван об этом знал, но не думал, что у русских могут быть такие изощрённые методы. Буквально на всех оживлённых тропах, по которым возвращались искатели фарта домой, были выставлены посты, обойти которые могли только опытные, хорошо знающие тайгу люди.
Ван и тут принял все меры предосторожности. После первых неожиданностей он разделил золото поровну. Шли большей частью по ночам, стараясь нигде не оставлять следов. Но дорога была длинной. Несколько раз на тропах встречались самострелы и скрытые ямы, попади в которые — тебе конец. Однажды они налетели на засаду бандитов и только благодаря тому, что все были вооружены, смогли уйти. И всё-таки старатели не убереглись.
Перевалив Становой хребет, Ван расслабился — здесь всегда было спокойно. На дорогу он не выходил, но решил идти днём. И вот в безлюдном месте, где обычно не встретишь человека, оказался скрытый пост. Под предлогом санобработки их задержали и отправили в баню. Предчувствуя беду, Ван сбежал и спрятался неподалеку под вывороченными корягами, а его напарников переодели в новую одежду и закрыли в амбар. Их лохмотья тут же сожгли в железной печке, стоявшей прямо на улице.
Увидев, что сделали с одеждой, Ван зацокал языком: — Там же золото. Но это не беда, потом вытряхнем печку и всё соберем по крупицам.
Только он подумал об этом, как два здоровых мужика вытащили из печки поддон с горячей золой и высыпали в узкое корыто. Промыв золу, со дна собрали золото.
— Хороший улов, — услышал он гундосившего охранника. — Здорово китайцы поработали! Побольше бы таких. — Зови, Мишку, пусть металл оприходует.
Пришёл розовощекий мужик в галифе, и, взвесив золото, запрыгал от радости.
— Ай да урожай! Молодцы мужики, стока ни у кого ещё не было. Да и вообще, мы неплохо поработали: почти четыреста кило с весны собрали. Вот это помощь государству! Товарищ Васильев будет нами доволен, благодарность объявит. А может, даже грамоту каку дадут.
— Скоко нам стоять ещё тут? — спросил один из мужиков.
Старший с ухмылкой потёр руки.
— Завтра поеду на телеграф, буду докладывать командиру. Если дадут добро, начнём сниматься. Зима ужо на носу, скоро белые мухи полетять. Погуляли, хлопцы, на свободе, надо и честь знать: пора снова под ружье. А свой план по золоту мы даже перевыполнили. Да, вот ещё что. Оставшуюся одёжу надо будет загнать по дороге или поменять на харчи. Нам всё сгодится.
— А с этими-то что мы будем делать? — спросил бородатый. — Отпустим?
— Да ты чо, смеёшься! Вначале их надо допросить, а потом ужо решим. Пусть эти китайские собаки скажут, где стоко золота добыли. Может, кого ограбили по дороге или даже убили. Не скажут, тогда пустим в расход. Будут знать, как грабить наши богатства. Жили бы себе в своём задрыпаном Китае, так нет же, к нам полезли. Нечего на наш каравай рот разевать, самим не хватат.
Послышался смех. И Ван даже представил, как эти переодетые красноармейцы насмехаются над ними.