Прииск «Безымянный»
Шрифт:
От прочитанного у Фёдора перехватило дыхание. Теперь он понял, что к смерти экспедиции Кравцова китайцы не имеют никакого отношения. Ему стало не по себе, что плохо подумал о Ване.
«Вот тебе подарок! А я тут сгоряча посчитал его душегубом, и всех китайцев „причесал“ под одну гребёнку. Досталось даже внуку. Да, нехорошо получилось, нельзя рубить с плеча…»
Он снова вернулся к письму.
«Фёдор Алексеевич, кстати, просил у тебя прощения за то, что не рассказал, как было всё на самом деле. Говорил, что смолодушничал».
Эту строчку Фёдор перечитал
«Сильный был дед, ничего не скажешь. Прожил тяжёлую трудовую жизнь».
Слёзы выступили на глазах сами собой. Вытащив носовой платок, он стал читать дальше.
«Старик не смог сказать об экспедиции ещё и потому, что рядом был Гошкин внук, то есть я, — уточнил в письме Семён. — Гошку, говорил, не хотел подводить. На его месте, может быть, и я бы сбежал. Сам знаешь, — у страха глаза велики».
Это Фёдор знал по себе. Однажды заблудившись в маршруте, так напугался, что перестал соображать, и, как загнанный зверь, метался по широкой долине реки. Только, когда успокоился, поднялся на гору и быстро определился, где находится.
«Ну, а Попов с места расправы ничего не принёс. Подобрал только разбросанное снаряжение и кое-какую оленью сбрую. Самое загадочное, — говорил он мне: „Никаких останков убитых я не увидел. Обходил всё окрест и ни следов, ни раскопов. Значит, если геологов убили, то их тела побросали в реку, а, если они остались живы, забрали с собой“».
Фёдор задумался. В истории с пропавшей экспедицией теперь его интересовало место, где она потерялась. Исчезнувшие люди за давностью времени отошли на второй план. Как сказал старик Попов, их судьба так и осталась неизвестной.
«Когда мой дед убегал от пепеляевцев, то наткнулся на старательские разработки, — писал Семён. — Кто-то добывал там золото. Об этом говорили свежие отвалы перемытой породы. Рядом со спрятанным инструментом он нашёл жестяную банку с золотом.
Я от души порадовался за своего деда, подумал, что должно же ему хоть где-то улыбнуться счастье. За муки, которые он испытал, Всевышний сделал ему этот подарок».
«Побольше бы таких подарков, — подумал Фёдор, — а то упираешься, как папа Карло, а тебя никто не замечает. Наверно, считают, что так и надо. А много ли человеку нужно! Иногда хватает только доброго слова».
Счастливчикам всегда везло больше других. Независимо от таланта и способностей их выбрали наверху.
«На следующий день меня снова позвал старик, — продолжал Семён в своем письме. — Он был уже совсем плох, еле ворочал языком. Было видно, его уже ждут на том свете. Видно, поэтому он мне открылся. Говорит: „Я тебе давеча не всё рассказал, давай перескажу Гошкины слова. Я до сих пор ничего не забыл“».
Начальник Алданской экспедиции Алексей Иванович Кравцов услышал в Алдане о пропавших геодезистах, работавших в тех местах, куда направлялся на полевые работы, и невольно заинтересовался.
«Куда же делись три человека? Как ушли из лагеря, никто их больше не видел.
Получается, пропали бесследно. Допустим, с людьми могло случиться что угодно: утонули в болоте или в реке, напал на них медведь. Словом, можно найти любое объяснение исчезновения. А вот куда запропастилась убежавшая с ними собака? По-хорошему, она должна была вернуться назад, но её тоже больше не видели. Какое-то тёмное дело, — подумал Кравцов».
Своими мыслями он поделился с прорабом Уткиным. Среди геологов тот слыл удачливым охотником, ходившим даже на медведя. С кем ещё можно поговорить на такую тему, как не с бывалым таёжником? Прораб посетовал, что в тайге сейчас стало неспокойно. Бандиты нападают на старателей, грабят и убивают.
— А у геодезистов и взять-то вроде было нечего, — скривив лицо, пожал он плечами. — Кроме оружия, как я понимаю, у них ничего не было. Стало быть, и убивать-то их незачем. — На мгновенье прораб задумался и, помолчав, задумчиво произнёс. — Хотя, как знать! В жизни всё бывает. Ну вот, к примеру, при случайной встрече их могли принять за грабителей. А раз так, то сам понимаешь, что могло случиться…
Он снова замолчал и, докурив сигарету, затоптал окурок носком сапога.
— По-моему, это близко к истине, — согласился с ним Кравцов. — Скажи, а для кого они могли представлять угрозу? Кто бы мог на них напасть?
— Да кто угодно! Но в первую очередь те, у кого есть что отнимать.
— Может охотники?
— Да нет, что ты! Зачем они им сдались? Да и те места больно далеко от человеческого жилья — нечего охотникам там делать. Тем более, как я понимаю, был не сезон. Короче охотники тут ни при чём, ищи кого-нибудь другого.
Предполагать можно было что угодно и Кравцов в конце концов остановился на старателях и беглецах.
— Я думаю, и те и другие не очень-то обрадовались бы такой встрече, — усмехнулся прораб. — Хотя для беглых этот случай — шанс выжить, но завалить трёх здоровых мужиков, и если у тебя нет оружия…
Уткин рассказывал, а начальник экспедиции думал, что и сам бы мог вспомнить с десяток разных происшествий, когда в тайге погибали безвинные люди. Правда, в основном, нападали на старателей — там, где было золото, могло произойти что угодно.
— Если они повстречались со старателями и не разошлись миром, значит, те нашли фартовое место, — неожиданно предположил Кравцов. — За фартовое место, сам знаешь, любой голову оторвёт. Поэтому, какой отсюда можно сделать вывод? А вывод таков: надо искать их следы, потому как они могут привести к месторождению.
В Алдане ему подвернулся Егор Охлопков, оказавшийся без работы. Он знал тайгу, постоянно промышлял золотишком и, кроме того, на примете у него были знакомые оленеводы с оленями, которых тот обещал привести. От такого проводника никто бы не отказался и Кравцов его принял. Получив аванс, Гошка пошёл с геологами, думая о сулившей выгоде. В отличие от старателей, где заработок зависел от удачи, проводнику не надо было целыми днями копаться в земле и плескаться в ледяной воде. От него требовалось знание тайги, умение ориентироваться и природная смекалка. Всего этого у Охлопкова было в избытке.