Прикамская попытка. Тетралогия

Зайцев Виктор Викторович

– Мужики, кто знает, куда башкиры ушли, и сколько их было?
– подошёл я к группе сидевших у пепелища рабочих и селян, поёживаясь в утренней прохладе. Свой армяк я подложил под Акинфия, чтобы не простыл ещё в сырой траве.

– Кто их знает, - философски начал старичок лет пятидесяти, с удивительно чистой одеждой и лицом, выделявшимися на фоне перепачканных работяг, - налетели, порубили, похватали наших девок и ускакали. Помню, лет двадцать назад, также всю нашу деревню вырезали.

– Конных с полсотни было, все оружные,

с запасными лошадьми, - вступил в разговор другой мужик, по одежде из рабочих-староверов, - наших мастеров похватали, знать не в простой набег шли. Девок только пятерых взяли, а мужиков мастеровых полтора десятка увезли с собой, словно, кто знал их.

– Зачем башкирам мастера?
– голос мой дрогнул, без мастеров нам завод не поднять, считай, всех с уезда собрали, кого смогли. Наш оружейный завод получил все шансы стать банкротом, не начав работу.

– Там башкир едва половина была, - со злостью выплюнул молодой рабочий, перетягивавший тряпицей раненое предплечье, - остальные наши, заводские морды, приказчики, по виду, да охрана.

– Как, заводские?
– я развёл руками от такой новости.

– Да не наши, просто заводские, может Демидовские, может, ещё чьи-нибудь. Одеты они, как охранники да приказчики, и повадки такие же, как у этого крапивного семени, - парень с ненавистью взглянул на меня, - все вы одним миром мазаны, господские холуи.

– Ну, мы не совсем холуи, - я не удержался от ухмылки при виде таких дерзостей, нравятся мне дерзкие и сильные люди, - следы разбирать умеешь? Я хочу за разбойниками вдогонку пуститься, если не струсишь, возьму с собой. На солдат, ты прав, надежды мало, а мастеров и девок наших надо выручать.

– Коня дашь?
– недоверчиво вскинул голову парень.

– Как рассветёт, будет тебе конь и оружие, какое-нибудь подберём. Иди, собирайся, до полудня надо успеть, - я ещё побродил по пожарищу, посмотрел на заснувшего Лушникова.

Выхода не было, без мастеров нам завод не запустить, да и спускать просто так непонятное нападение нельзя. Где гарантии, что через пару месяцев, когда отстроимся, снова наш завод не сожгут? Нет, на этот раз сам буду караулить, жить возле завода, но такие нападения не спущу. Чёрт возьми, уже светает, где же ребята? Не могу я один с этим парнем в погоню за полусотней бандитов пускаться. Хотя, количество нападавших можно смело делить на два, у страха глаза велики. Я давно в этом убедился, при драках и нападениях всегда количество нападающих кажется вдвое больше, если не втрое.

Оставшиеся в живых рабочие и крестьяне к рассвету закончили собирать всех раненых и убитых. К счастью, погибших было немного - два плотника, защищавших выстроенные корпуса, как свои родные дома, да девушка, зарубленная башкирами, видимо, очень сопротивлялась. Раненых, большей частью, с ожогами, набралось человек тридцать. Когда солнце высушило траву, очнулся Лушников, с которым мы довольно подробно смогли поговорить о нападении.

Он подтвердил, что часть нападавших были ярко выраженными заводскими служащими, даже предположил, кто из заводчиков Приуралья мог их натравить. Не вдаваясь в подробности подобных рассуждений, мы договорились, что Акинфий с Володей примутся срочно восстанавливать сожжённые постройки, а я с ребятами отправлюсь за похитителями. Рабочих и мастеров нужно возвращать, без них кранты. Успокоенный стабильным состоянием Акинфия Кузьмича, я отправился встречать прибывавших из Прикамска своих ребят.

Первым прискакал Палыч с известием, от которого я чуть не упал. Володя в Прикамске не ночевал, собирался вечером в Таракановку, на завод. Отправив всех прибывших с Иваном ребят обыскивать окрестные кусты и пожарище, мы оба поскакали к нашим тайникам с оружием. Полтора года пролежали наши карабины невостребованными, пора их вынимать. До тайника, где мы довольно легко извлекли три карабина и цинк с патронами, и обратно, добирались мы часа два, не больше. К нашему возвращению новости были неутешительными, Володю нигде не нашли, скорее всего, его захватили в плен. Теперь никаких сомнений в необходимости погони не было, за Вовкой я пойду куда угодно, даже один. Из посёлка приехал доктор, успокоив нас насчёт состояния Лушникова, раны обработали максимально аккуратно, обложили мхом сфагнумом, вероятность осложнений была минимальной.

Сперва я собирался отправиться в погоню вчетвером, по количеству оружия, три 'Сайги' и моя курковка вполне достаточная огневая мощь, чтобы разогнать два десятка бездельников. Однако, Палыч, более опытный в таких делах, рекомендовал ехать десятком верховых, чтобы было, кому караулить трофеи и вязать пленников. С собой мы взяли самых лучших стрелков, того же Афоню Быкова, Федота Чебака, других наших старших учеников. Неожиданно, встала на дыбы, Ирина, настаивая на поездке с нами.

– Ладно, чёрт с ней, - согласился Палыч, - там пять похищенных девушек, женский взгляд нам пригодится. Тем более, она на коне.

Проблемы вышли с 'транспортом', Афоня и Федот прибежали в Таракановку пешие, коней у них не было. А крестьяне, как обычно, своих лошадей зажали. Даже те два мужика, у которых похитили дочерей, ни за что не расставались со своими меринами.

– Мы же за твоей дочерью едем, вернём её и коня, - убеждал их Палыч, но бесполезно.

– А вдруг вы все там сгинете, - тупо рассуждал крестьянин, судя по виду, довольно зажиточный, - семья моя без кормильца останется.

– Договорились, - рассвирепел я от прижимистости мужиков, ставивших тупую крестьянскую конягу выше жизни своей дочери, - пиши расписку, что дочь отдаёшь мне, даришь, насовсем, в дети.

– Это мы завсегда, - к моему удивлению, не только два конных крестьянина, но и один безлошадный быстро, с помощью старосты подписали расписки о передаче мне своих дочерей в 'дети'.