Приказано совершить подвиг
Шрифт:
– То, что боятся, это понятно и объяснимо. Вся эта боязнь, сам знаешь, пройдет, как только парни вступят в бой. Кто у тебя в первой подгруппе 2-й штурмовой группы?
– Сержант Дудин, рядовые Иванов, Костин и Шорин.
– Вызови-ка ко мне, ну, скажем, Шорина. Поговорю с ним, пока вы с начальником штаба пройдетесь по подразделению.
– Есть!
Вскоре явился рядовой Шорин. Голубятников сразу отметил его внешний вид – чистый летний камуфляж, блестящие берцы, свежий подворотничок. От солдата
– Товарищ подполковник, рядовой Шорин по вашему приказанию прибыл, – доложил солдат.
– Проходи, Шорин, присаживайся.
– Что-нибудь случилось, товарищ подполковник? Отец?
– Что – отец?
– Сердце у него больное – вот я и подумал… Просто так какого-то рядового сам комбат вызывать не будет, значит…
– Ничего это не значит. Об отце твоем мне ничего не известно, а вызвал я тебя для того, чтобы побеседовать.
– А я уж подумал… извините, – облегченно вздохнул Шорин.
– Не надо извиняться. Запамятовал твое имя… Алексей?
– Леонид.
– Точно, Шорин Леонид Иванович, призван в мае 1993 года.
– Так точно.
– Ну, как настроение, Леня?
– Да ничего, как обычно, – пожал плечами солдат.
– Девушка дома осталась?
– Осталась, конечно, но разве сейчас это так важно?
– Конечно, важно. Письма пишет?
– Пишет, даже чаще, чем мать с отцом.
– Значит, ждет.
– Кто знает, ждет или нет? Да мне в принципе без разницы.
– Не любишь?
– Люблю.
– Тогда почему без разницы?
– Потому что здесь, в Чечне, убить могут в любую секунду, тем более сегодня, когда на штурм пойдем. Зачем ей голову кружить? Отвечаю так, чтобы она особо не надеялась, что у нас что-то может срастись. В общем, пишу так, типа для отписки.
– А ты не подумал, что девушка страдает? – Голубятников покачал головой.
– Если вернусь, разберемся.
– Ты даже думать о гибели не смей! Штурм подготовлен, мы сделали все, чтобы он прошел без потерь. Конечно, сейчас трудно сказать, как будет развиваться обстановка внутри здания, но я уверен, все пройдет, как запланировано. Самое главное в бою что?
– Как-то не думал об этом, – пожал плечами Шорин.
– Главное, Леня, это не терять самообладания, не суетиться и точно выполнять команды офицеров, непосредственных командиров. Страх, который сейчас живет в тебе, уйдет, как только окажешься в здании. Ты будешь не один, с тобой пойдут друзья. Выполняй задачу, что поставлена тебе лично, прикрывай товарищей, а они прикроют тебя. В случае возникновения каких-либо экстренных ситуаций командир группы примет правильное решение. У нас продуманы и отработаны варианты поддержки бойцов, попавших в непредвиденные ситуации.
– Да, офицеры у нас отличные; таких, наверное, больше во всех вооруженных силах нет. Тот же старший лейтенант Волков, что погиб 2 января. Он закрыл собой ребят, среди которых был и мой друган. Пацаны уважают офицеров, и заместитель командира роты, старший лейтенант Григорин, мужик что надо. Я не боюсь, товарищ подполковник, только как-то неуютно себя чувствую. Быстрей бы уж штурм, а там – будь что будет. Лишь бы не покалечило, лучше смерть, чем жизнь на коляске.
– Знаешь, Леня, если у тебя такие мысли в голове, давай-ка я отдам команду на твою замену.
– Да вы что! – воскликнул Шорин. – Меня в тыл, а вместо меня другого? Нет, не надо.
– Почему? Не пойдешь в ДГБ, будешь прикрывать своих ребят из здания.
– Нет! Это западло!
– Я могу сделать так, что замена будет выглядеть моим решением.
– Товарищ подполковник, прошу, не делайте этого! Не меняйте меня. А замените, я все равно пойду в ДГБ. Самовольно. Что я, хуже других пацанов? А на слова мои не обращайте внимания. Я готов к штурму, честное слово!
– Да? Что ж, хорошо. Оставайся в группе. Но чтобы воевал в доме, как положено.
– Так точно, товарищ подполковник!
– Что ты должен делать по команде «штурм»?
– Серега Иванов с сержантом Дудиным выставят лестницу и поднимутся к проему окна второго этажа. Оказавшись в коридоре, они откроют вдоль него слепой огонь, продвигаясь вперед, а я с рядовым Костиным пойду следом за Дудиным и Ивановым, бросая в каждую комнату с правой стороны по гранате.
– Сколько у тебя будет гранат?
– Старший лейтенант Григорин говорил – шесть. Шесть оборонительных гранат «Ф-1».
– Что делаешь, когда закончатся гранаты, а впереди останутся помещения?
– Тогда мы с Костиным выходим вперед, а Дудин и Иванов отходят назад. У них останутся гранаты, они и забросают остальные комнаты; мы же будем вести огонь из автоматов. Как только кончатся гранаты у Дудина с Ивановым, прижимаемся к стене, пропуская вперед вторую подгруппу, что будет идти в пяти метрах сзади нашей подгруппы.
– А если встретите сопротивление боевиков? Ну, скажем, войдете в коридор, а там по центру обложенная мешками огневая точка духов?
– Обстреляем боевиков, предупредим своих об опасности и укроемся в первых же комнатах, предварительно бросив туда гранаты. После чего будем ждать приказа командира группы. Он скажет, что делать.
– Хорошо! А если вы войдете в основное здание, пройдете какое-то расстояние, окажетесь недалеко от лестницы и тут услышите крики товарищей, просящих помощи?
– Продолжаем выполнение собственной задачи. Таков приказ – этажи не менять ни при каких обстоятельствах. Исключительно по приказу командира группы.