Приказано совершить подвиг
Шрифт:
– Когда начнешь?
– Через три минуты.
– Понял. Людей уберу!
Лихолетов подозвал к себе Беденко, Артюшина и Шохина, остальным бойцам группы приказал спуститься на второй этаж и там ждать.
– В коридоре, метрах в двадцати пяти от нас, шесть-восемь духов, – обратился он к солдатам. – Четверо контролируют коридор, двое – нашу сторону, двое – противоположную. В помещениях, что по сторонам от позиций, – остальные боевики. Наша задача – уничтожить их. Поступаем следующим образом. Беденко выставляет автомат за угол и по моей команде открывает огонь по коридору. В это же время я и Шохин выскакиваем в коридор и бросаем на позиции духов по гранате, мгновенно укрываясь за противоположным углом. После подрыва
Сержант подошел к углу, держа автомат стволом вверх, а Лихолетов и Шохин вытащили из жилетов две «Ф-1».
– Готов? – спросил командир группы.
– Готов! – ответил Беденко.
– Огонь!
Сержант выставил автомат и нажал на спусковой крючок. Он не видел целей и постарался стрелять вниз, так, чтобы пули ложились по полу и, срикошетив, уходили в коридор. Внезапный обстрел заставил боевиков укрыться, чем и воспользовались старший лейтенант Лихолетов с рядовой Шохин. Выскочив на открытое пространство и выдернув кольцо предохранительной чеки гранат, они метнули их в сторону боевиков. Мощные «Ф-1» легли прямо на позицию. Разрывы прогремели, когда офицер и солдат, дабы не попасть под осколки, упали на пол за стену. И тут же вскочили. Разделившись, ведя огонь и по развороченной позиции чеченцев, и по проему входов в помещения, они быстро сблизились с комнатами и бросили в помещения еще по одной гранате. Прогремели взрывы. Лихолетов и Беденко, непрерывно стреляя, вошли в проемы. Когда дым и гарь унесло через окна на улицу, десантники увидели шесть изуродованных трупов. Старший лейтенант крикнул в коридор:
– Командир! Выходи, путь свободен! Кроме решетки, естественно, но с ней ты разберешься и без меня.
Капитан Кошерев вывел свою группу. Саперы подошли к решетке. А Лихолетов и его бойцы отошли на лестничный проем. Раздался взрыв, и последнее препятствие для штурмовой группы Кошерева было ликвидировано. Бойцы тут же рванулись в северное крыло, а Лихолетов вызвал по связи комбата:
– Аркан! Я – Восьмой! Поставленная задача выполнена, опорный пункт боевиков на третьем этаже уничтожен. Третья группа вошла в северное крыло.
– Потери? – спросил Голубятников.
– У нас нет потерь.
– У боевиков?
– Шестеро!
– Хорошо. Возвращайся на КНП!
– Понял. Возвращаемся.
Из дома разведывательной роты доложили, что видели, как четыре боевика выпрыгнули с шестого этажа и разбились. Следом, в 16.00, майор Кувшинин сообщил о том, что штурмовой отряд полностью овладел зданием Департамента государственной безопасности. Голубятников отдал приказ командиру 7-й штурмовой группы зачистить подвалы. Стрельцов повел своих бойцов ко входу в подвальное помещение. Одновременно из дома разведроты сообщили, что на проспект вышла группа боевиков из десяти человек с гранатометами. Голубятников приказал уничтожить противника. Бойцы подразделения огневой поддержки разведроты огнем пулеметов и автоматов расстреляли сепаратистов, непонятно для чего вышедших к потерянному уже для Дудаева объекту. Отбив атаку с востока, разведчики сообщили о передвижениях боевиков у гостиницы. Но непосредственной угрозы эти перемещения для батальона не представляли, поэтому Голубятников, приняв информацию к сведению, вызвал на связь Кувшинина.
– Барс! Я – Аркан!
– Барс! – ответил Кувшинин.
– Доложи о потерях с нашей стороны и со стороны противника.
– С нашей стороны потерь нет, даже ранеными; есть легкие царапины, ушибы, ожоги, но раненых, требующих эвакуации, нет. Штурм прошел организованно. Деморализованный противник не смог оказать какого-либо серьезного сопротивления, за исключением засады на третьем этаже основного здания, ликвидированной резервной группой. Потери же боевиков на данный момент могу сообщить лишь приблизительно. По предварительным докладам командиров штурмовых групп, на каждом этаже уничтожено по четыре-пять боевиков, на третьем – двенадцать. Четверо выпрыгнули из окна. Ориентировочные потери боевиков в ходе штурма составляют тридцать-сорок человек, собрано сорок с лишним единиц различного оружия. Один боевик, по докладу майора Холодова, взят живым. Он ранен в ногу. Окончательные данные смогу сообщить после уточнения обстановки.
– Как считаешь, много боевиков смогло уйти из северного крыла к зданию МВД?
– В принципе много – тот сектор мы не контролировали. Возможно, пленный прояснит ситуацию, его подстрелили как раз в северном крыле, около лестницы. Он не мог не видеть отход своих собратьев.
– Хорошо, уточняй обстановку, организуй осмотр личного состава – кто-то в горячке мог не обратить внимания на легкое ранение; лично с командирами штурмовых групп до 17.00 обойди весь дом, пленного отправь ко мне!
После Кувшинина на связь вышел старший лейтенант Стрельцов и доложил, что подчиненная ему 7-я группа овладела подвальным помещением, уничтожив двух боевиков, попытавшихся оказать сопротивление. Потерь в группе нет. Голубятников приказал Стрельцову оставаться в подвале.
Через пять минут бойцы 9-й роты, штурмовавшие шестой этаж, притащили на себе раненого боевика. Им оказался молодой, лет двадцати восьми, чеченец. По внешнему виду – офицер. Ему оказали медицинскую помощь и усадили на лавку, прислонив к стене.
– Кто ты? – спросил у чеченца Голубятников.
– Капитан госбезопасности Ичкерии Джохар Атаев.
– Ну как, капитан, впечатления от штурма?
– Когда начался жуткий обстрел, мы не могли ни в одно окно выглянуть, посмотреть, что происходит, – поморщился чеченец. – Когда пошел дым, поняли, что началось нечто страшное для нас. С таким мы никогда не встречались. Ну а когда над домом взлетели три красные ракеты, мы поняли, что нам конец. С этого момента было утеряно управление, никто не командовал, кое-кто запаниковал. Дальше все произошло очень быстро. Ваши солдаты оказались на всех этажах; они взрывали все, что могли, стреляли по всем углам, пускали ракеты. Мы не успели сориентироваться, как десантники выдавили нас в северное крыло. Четверо моих товарищей, потеряв голову, бросились в окна. Прыгнули с шестого этажа. И все же мы дрались, как могли. Вы оказались сильней, поэтому и победили.
– Ты видел отход ваших чекистов в сторону МВД?
– Да, через окна первого и второго этажей северного крыла, когда еще территория с севера не простреливалась.
– И много твоих товарищей ушло?
– Те, кто ушли, мне не товарищи – они трусливые шакалы, и их ждет позорная смерть.
– Я спросил, много ли ушло ваших, пусть шакалов, в сторону МВД?
– Нет. Сам видел троих; возможно, были и еще. Но немного.
– Понятно! Теперь ты понял, что значит воевать с русским десантом?
– Я понял, что с вами лучше не связываться.
– Убери его! – повернулся Голубятников к вернувшемуся из ДГБ Лихолетову.
– Грохнуть? – спросил тот.
– Охренел? Он пленный, значит, и обращаться с ним, как с пленным. Пока переведите его в одно из помещений поликлиники, затем отправим в штаб полка.
Лихолетов вызвал солдат, и они под руки вывели раненого чеченца.
В 16.57 начальник штаба доложил о выполнении задачи по осмотру здания и проверке личного состава.
– Все в порядке, командир. Бойцов, требующих эвакуации, нет!