Приказано выжить!
Шрифт:
– Погоди-ка немного, сам выйду.
– Слышу в ответ.
Под маленьким окошком присаживаюсь на почти такое же бревнышко, как и у кузни. Здесь верхняя часть бревна отесана, и уже больше похожа на скамью. Вытягиваю ноги - хорошо.
Собака бухается рядом, почти придавливая их своим немалым весом - еле успеваю убрать в сторону.
Сижу - воздух жаркий, напоён ароматами горячего знойного лета. Холодного пива бы кружечку…
Громчик насторожил уши, значит, сейчас появится хозяин гончарни.
И точно, дверь распахнулась, и на порог ступил ещё один колоритный абориген. Но,
Среднего роста, аккуратная борода и усы, ровно остриженная голова. Одежда чистая и опрятная, расшитая узорами, на ногах что-то вроде тапочек из кожи. Лоб перевязан разукрашенной ленточкой.
Я даже как бы застеснялся своего бомжацкого вида.
– Доброго здоровья, уважаемый.
– Встаю и наклоняю голову, изображая уважительный поклон.
– И тебе здравствовать.
– Зеркально повторяет моё движение и вопросительно смотрит на меня.
– Уважаемый мастер, к моему огромному сожалению, разбойники отобрали всё моё имущество и все деньги. Поэтому купить я у вас пока ничего не смогу. Сам-то я обойдусь, а вот для собаки не найдется ли у вас какой-нибудь отбракованной миски? Как только подзаработаю, сразу же рассчитаюсь.
Взгляд мастера перемещается с меня на Грома, как бы оценивая, потом опять на меня. Полное ощущение, что у собаки шансов в положительной оценке больше.
Наконец, мастер пришёл к какому-то выводу, кивнул головой.
– Погоди чуток, посиди вот на лавке.
– Развернулся и скрылся в своей темной мастерской.
Я не гордый, могу и посидеть. Плюхаюсь на лавку с глухим стуком - исхудал, совсем костлявый стал.
– На-ко вот эту. Думаю, лучше всего подойдет.
– Подает мне что-то типа глубокой миски из глины, литра на три.
– Благодарю, уважаемый.
– Принимаю с благодарностью дар и осматриваю его.
Отличное обожжённое изделие - настоящая керамика. Почему же до кирпича мысль не дошла?
Интересно, здесь глазурь уже знают или еще нет? Спрашивать пока не стану, присмотрюсь сперва. Или Головню поспрашиваю.
– Сколько я вам должен останусь?
– Поднимаю взгляд на мастера.
– Да нисколько, для пса не жалко. Еще что хочешь?
– Пока ничего не хочу, то есть хочу, но не имею возможности, а в долги залезать не буду.
– На прощание раскланиваюсь с мастером и возвращаюсь к своему временному, хочется на это надеяться, пристанищу.
Опять никого нет, тишина в огромной избе, только пыль золотыми искрами сверкает в луче солнца над столешницей.
Оставляю теперь уже собачью миску под моей лавкой. А пойду-ка я опять через кузню к ручью, и более подробно всё там осмотрю и размечу, что где ставить. Заодно спрошу у Головни нож и нарежу лозы для верши. Время еще есть, и что его попусту терять? Дело делать надо.
С такими мыслями подхватываюсь с лавки и ныряю в солнечное пекло. По голове бьёт кувалдой летняя жара - надо сделать себе кепку, что ли.
Кузница встречает звонкими ударами молотка - идёт работа у мастера. Надо подождать.
Заглядываю в проем дверей и, поймав взгляд Головни, киваю ему и возвращаюсь на привычное уже место. Собака плюхается рядом и укоризненно смотрит на меня, мол,
Пока жду хозяина, пытаюсь вспомнить хоть что-то о событиях этого времени. Помню только, что была постоянная грызня всех племен между собой. Кстати, именно поэтому и призвали на княжение Рюрика с братьями. А ведь братья-то недолго просидели на княжении, что-то около двух лет, кажется. Интересно, как это оба князя одновременно в разных княжествах заболели и скончались, а земли их отошли под управление старшего брата? Не бывает так. Но этот вопрос оставим пока.
Значит, мне здесь за этот год необходимо развернуть производство кирпичей, для чего необходимо найти несколько помощников и начать класть печи. Думаю, начнём с вытяжной трубы для кузни, после этого, наверняка, десятник решится расстаться с каким-то количеством денег. Там и трактирщик никуда не денется. А про простых людей и говорить нечего. Вопрос только в наличии платёжных средств у местного населения. Если будет достаточно кирпичей и налажено их производство, то на одну печь мне нужно около двух недель. До поздней осени предстоит напряжённая работа, даже не работа, а впахивание, каторжный труд, по-другому и не назовёшь. Но за это время, надеюсь, моё благосостояние и авторитет достигнут неимоверных высот, и можно будет двигаться дальше. Это была шутка, но в каждой шутке есть доля истины. Малая или большая - зависит от самого шутника. После этого надо перебираться ближе к Изборску, и налаживать отношения с князем. У меня на это остается ещё около года или чуть больше.
Так, размышляя о приятном, дождался, наконец, кузнеца. Тот появился в дверях с кружкой и, отдуваясь, отхлебывал её содержимое.
– Что, не расстаться никак, или понадобилось что?
– Ухмыляется.
– Да вот думаю, зачем время терять, пойду, размечу площадку, если дашь, чем работать.
– Встаю с лавки.
– Что ж не дать, дам конечно, дело-то нужное и общее, пошли, отберем, что понадобится.
– Разворачивается и скрывается в проеме.
Отбираю лопату, топор, что-то вроде одноручной пилы и хороший нож. Прошу сделать десяток скоб. Мастер в недоумении. Тут же на закопчённом бревне стены мазюкаю пальцем рисунок, показываю на пальцах нужные размеры и объясняю, для чего это нужно.
Обещает сделать к завтрашнему дню.
Забираю инструменты и отправляюсь на берег. Еще раз осматриваюсь и отправляюсь к ближайшим кустам за кольями. Буду все размечать. Как хорошо работать железным ножом, не сравнить с моим убожеством из камня. Прогресс рулит!
Размечаю место под ямы и навес, выбираю, где будет стоять печь для обжига отформованного кирпича, забиваю колья. В лесу валю несколько небольших сосен для навеса, обрубаю ветки, размечаю на глазок брёвнышки и распиливаю их на заготовки для стоек каркаса стен и балок крыши. Шкурю и отношу на берег. Отдохнув, приступаю к яме для замешивания глины. Дело идёт споро, грунт легкий. Углубляюсь на пару штыков лопаты, больше пока не нужно. Все укрепляю жердями, переплетаю вершинки лозой и обмазываю той же глиной. Глину пока собираю в воде, благо ее тут хватает. Выкладываю мокрую липкую массу на дно и разравниваю. Пусть сохнет.